Я молча вынул пачку сигарет. Если эта Лолита имеет уже
хорошо разговаривающего сына, мои нотации на тему о недопустимости курения
звучат по-идиотски.
– Можно две? – спросила девушка.
– Берите.
От детей снова отделилась фигурка, на этот раз девочка.
– Ляля, – прохныкала она, – твой Мишка дерется.
– Врежь ему сама по шее.
– Не могу-у-у!
– Тогда он будет тебя лупить.
– Ну скажи ему-у-у!
– С какой стати? – меланхолично протянула Ляля. – Чего ты
мне жалуешься? Разве я тебя бью?
– Нет, Мишка.
– Вот с ним и разбирайся.
– Ну, Ляля… он дерется…
– Отвали, а то хуже будет, – пригрозила Ляля.
Малышка, хныча, пошла назад к песочнице. Ляля навалилась на
мою машину.
– Дети, блин, офигеешь с ними, – проговорила она, с
наслаждением затягиваясь, – во, докука! Ни поспать, ни погулять, ни отдохнуть.
А денег сколько уходит! Мишка прямо прет вверх! Только штаны купила – малы.
Может, какие таблетки есть от роста?
– Зачем вы рожали? – не утерпел я. – Или не знали, что
ребенка следует одевать и кормить?
– Так дура была, – осудила себя Ляля, – разве ж
предполагала, что так получится? Целый год потом ревела. Все девчонки гулять, а
я с Мишкой дома. Мать моя ни за что не захотела с ним сидеть. Бабушка, блин.
Другим помогают, а мне хренашечки.
– Сколько лет вашей маме? – от скуки поинтересовался я.
– Тридцать восемь.
– Она еще очень молодая.
– Во, и вы туда же! Да я после тридцати застрелюсь, чтобы
старухой не доживать!
– А ваш возраст каков?
– Двадцать мне.
– Малышу четыре?
– В мае исполнится.
Я вздохнул. Ну что тут сказать? В шестнадцать лет не стоит
начинать процесс размножения.
– Вы не из наших, – констатировала Ляля, – ждете кого? Или
квартиру снять хотите? Если Райка из тридцатой однушку сдать предложила, даже
задаром не соглашайтесь, у нее там третий жилец помер, кто ни въедет – вмиг
убираются, плохая квартирка.
– Спасибо за предупреждение, но я жду Вету.
Ляля оторвалась от крыла машины.
– Кого?
– Одну свою знакомую, Вету, она вон в том подъезде живет, на
третьем этаже.
– Охренеть, – взвизгнула Ляля, – долго прождете.
– Она поздно возвращается?
– Ветка померла.
Несмотря на ужасающую жару, меня пробрал озноб.
– Вета скончалась?
– Точняк.
– Давно?
– Ну… не помню.
– А ребенок?
– Какой?
– Ветин.
– Не было у нее никаких детей, – покачала головой Ляля.
– Что же с ней случилось? – растерянно спросил я.
Ляля пожала плечами:
– Мне неинтересно. Видела, гроб сюда привезли, вроде как
попрощаться с домом. Ветка в больнице померла.
– В какой?
– Да откуда мне знать! У Риммы спросите, она с Ветой
дружила. Эй, Римка!
Сидевшая на скамейке в компании парней девица недовольно
крикнула:
– Че надо?
– Поди сюда!
– За фигом?
– Тут про Ветку интересуются.
Лениво шаркая кроссовками, Римма доплелась до нас, окинула
меня оценивающим взглядом и поморщилась.
– Ну че?
– Вы дружили с Ветой?
– Ну.
– Она умерла?
– Ну.
– Не знаете, по какой причине?
Римма не ответила, ее хитрые, сильно накрашенные глазки
заморгали, частокол слипшихся ресниц задвигался, носик, покрытый темным
тональным кремом, сморщился, ярко-красные губы надулись.
– Ляля, – завизжало сразу несколько голосов из песочницы, –
а-а-а… Ляля!
– Блин, – молодая мамаша выплюнула окурок прямо на землю, –
чтоб вас разорвало, приподняло и об стенку шмякнуло. Ща дождетесь…
Продолжая браниться, Ляля пошла к ревущим малышам.
Римма вдруг гадко усмехнулась:
– Значит, тебе интересно, что с Веткой стало? Явился, пидор,
посмотреть? Че, совесть замучила или про ребенка подумал? Поздно спохватился,
все убрались.
Глава 23
– Вы меня с кем-то перепутали, – твердо ответил я, – думаю,
с Павлом, скорей всего.
Римма снова заморгала:
– Хочешь сказать, что ты не он?
– Нет, конечно, вот мое удостоверение, кстати, в нем вовсе
неплохая фотография.
Девушка сосредоточенно изучила документ.
– Что вы от меня хотите? – совершенно другим тоном спросила
она.
– Вы дружили с Ветой?
– Сильно сказано. Скорее мы просто общались, в соседних
квартирах жили.
– Отчего она скончалась?
– Аборт решила сделать, ей отказали в больнице, срок уже
большой был, – мрачно сказала Римма, – пришла ко мне, плакать стала, ну я ее к
Насте и отправила. Настя многим помогает в такой ситуации, уколы какие-то
делает, ну и выкидыш получается. Но у Ветки оказалась аллергия на препарат. Кто
ж знал? Там вся клиника на уши встала, однако ее не спасли.
– Клиника? Вы же только что сказали, будто ее выгнали, не
стали аборт делать.
– Это официально, – кивнула Римма, – только со мной в
медучилище, в одной группе Настя Лаптева училась. Она теперь в центре «Восход»
работает. Настька уколы ставит, и проблемы нет. Всем помогало, наши к ней по
многу раз ходили, а Ветке не повезло. Настька испугалась, врачей кликнула, да
все равно кирдык вышел.
