– Небось думаете один внутри пошарить, – захихикала Галина,
– гоните стольник и ходите сколько хотите. Потом ключи вернете, я в этом же
доме живу, квартира сто двадцать. Не заплатите, буду у вас над душой маячить.
– А как же съемки? – не выдержал я.
Галина капризно выпятила губки:
– Ничего, подождут, я звезда!
Мой кошелек стал легче еще на одну купюру. Повеселевшая
Галина убежала, а я вошел в прихожую, запер дверь, положил ключ в карман и
начал осматривать помещение.
С первого взгляда стало понятно, что здесь жила не слишком
преуспевающая женщина. Нет, в квартире был сделан ремонт, но самый обычный, без
особой роскоши. Двери из сосны и такая же мебель в прихожей. Маленькая кухонька
обставлена мебелью российского производства, комнаты тоже. В ванной отнюдь не
джакузи, да она бы сюда и не влезла, и вся бытовая техника была неновой. В
таком антураже живут люди с постоянным, но небольшим доходом. Прокормиться и
одеться хватает денег, а отложить нечего, на новые кресла и телевизор нужно
собирать годами.
Маленькая комната служила спальней, ничего, кроме кровати,
крохотного столика и пуфика, тут не было. Я машинально посмотрел на книгу,
лежавшую на подушке. «Любовь во время звездопада». Похоже, Лера была
любительницей дамского чтива, милая забава для одиноких или просто обделенных
нежностью женщин. Прочитает дама толстый томик, попереживает, поплачет с
главной героиней, и депрессия отступает. Великая вещь – любовный роман,
заменитель страсти, эрзац для особ, которым не хватает романтики в жизни.
Записной книжки в спальне не было. Я прошел в большую
комнату и с некоторой тоской уставился на «стенку». Трехстворчатый гардероб,
секретер, отделение для посуды, ниша, где стоит телевизор.
Распахнул платяной шкаф. Однако с одеждой у нее было
негусто! Испытывая некоторую неловкость, я поворошил белье на полках. Здесь
книжки тоже нет. Скорее всего, она в секретере или в ящиках комода.
Я шагнул было влево, но тут из прихожей послышался звук
открывающейся двери. Я запаниковал, и ноги сами собой внесли меня в шкаф.
Сквозь маленькую щелочку мне было видно фигуру вошедшей женщины со спины.
Ярко-красная куртка, темно-синие джинсы и кроссовки, на голове голубая
бейсболка.
Уверенным шагом незнакомка подошла к тумбе, на которой стоял
телевизор, распахнула нижнее отделение, вытащила оттуда что-то, развернулась и
направилась к двери.
Лица дамы я по-прежнему не видел, его скрывал длинный и
широкий козырек, но то, что нежданная гостья несла в руках, разглядел
великолепно. «Красная куртка» прижимала к себе альбом с фотографиями и записную
книжку.
Дверь хлопнула, заворочался ключ. Я выскочил из укрытия и
опрометью бросился за женщиной. Яркое пятно довольно быстро удалялось в сторону
центра, дама была без машины, она не воспользовалась ни наземным транспортом,
ни расположенным неподалеку входом в метро. Я, естественно, тоже шел пешком,
боясь упустить незнакомку из виду. В голове теснились вопросы. Кто она? Откуда
у нее ключи от квартиры покойной? Зачем забрала телефонную книжку и фотографии?
Я мог легко догнать любую женщину, если та передвигается на
своих двоих, но специально не приближался к даме. Просто шел за ней на
расстоянии. Я боялся спугнуть незнакомку и решил сначала выяснить, где она
живет или работает, ведь сейчас дама явно спешит куда-то.
Вдруг «дичь» резко повернула влево и оказалась в сквере.
Пару секунд она стояла, потом села на свободную скамейку. Я быстро спрятался за
толстым деревом, старым московским дубом, благополучно пережившим все столичные
вырубки. Незнакомка достала из пакета альбом, стала листать его, и я понял, что
на страницах не было снимков, там, очевидно, был написан какой-то текст. Но,
сами понимаете, издалека не разобрать букв. Незнакомка достаточно долго
смотрела в альбом, я устал подглядывать за ней, а она все перелистывала
страницы. Козырек кепки по-прежнему скрывал лицо. Потом она вытащила из сумочки
мобильный, потыкала в кнопки и стала очень тихо вести разговор, я не разобрал
ни слова. Пообщавшись, незнакомка встала и быстрым шагом пошла вперед. Я
двинулся за ней, вдруг дама остановилась и юркнула в ресторанчик. Я потоптался
у входа, а потом решил заглянуть внутрь, опасаясь, что там никого не окажется и
она меня засечет.
Но стоило мне заглянуть в зал, как все мои опасения мигом
отпали. Ресторан оказался кофейней, причем, скорей всего, дешевой, потому что
народу тут было тьма. Все столики оказались заняты, у стойки, где посетителей
обслуживал бармен, с трудом нашелся свободный стул, вернее, круглая табуретка
на высокой ноге. Я взгромоздился на неудобное сиденье и осмотрел помещение. В
первую минуту я даже слегка испугался, вдруг кофейня имеет второй выход и
«красная куртка» ускользнула. Но очень скоро глаза наткнулись на женщину, та
сняла верхнюю одежду, но бейсболку оставила. Так и сидела в голубой кепке в
самом углу, у стены, спиной к залу и ко мне. Я начал внимательно наблюдать за
ней.
Вот к столику подошла одна из девочек-официанток, одетая в
форменную ярко-оранжевую блузку и черные брючки.
«Голубая бейсболка» закивала, подавальщица стала размахивать
руками и тыкать пальцем в сторону стеклянной витрины, где были разные торты и
шоколадные конфеты.
Через некоторое время «голубая бейсболка» сделала заказ,
потом вытащила мобильный и стала с кем-то разговаривать. Мне, сидевшему в
противоположном конце зала, было совершенно не слышно, о чем идет речь. Но одно
я понял хорошо: дама ждет кого-то, скорей всего, того, кто попросил ее утащить
из дома Леры телефонную книжку и альбом-тетрадь.
– Что заказывать будем? – прозвучал за моей спиной голос.
Я обернулся. Мальчик-бармен сурово смотрел на меня.
– Спасибо, ничего.
– Тогда освободите место. У нас нельзя сидеть, не сделав
заказа.
– Дайте эспрессо, – выкрутился я.
– Минимальная сумма обслуживания составляет сто рублей, –
нахмурился еще больше мальчишка, – а ваш эспрессо тянет на сорок. Возьмите
эклер или наполеон.
– Я не люблю сладкое.
– Сандвич с курицей, его все мужчины берут, – неожиданно
стал ласковым бармен, – мы в него аджику кладем, женщинам остро кажется, а
парням в самый раз.
Я положил на стойку сторублевую купюру и снова повернулся
лицом к залу. Между столиками началось оживленное движение. Группа молодых
людей, скорей всего студентов, встала и, шумно гомоня, направилась к выходу.
Увидав сразу несколько освободившихся стульев, две пары уже не слишком молодых
людей кинулись в их направлении. Официантка стала шумно возмущаться:
