Больше она с королевами не встречалась. Иногда, впрочем, до
классной руководительницы долетали обрывки сведений о ее любимых ученицах.
Кисова уехала учиться в Лондон. Ее родители вроде помогли Римме Победоносцевой
поступить в вуз, и наивная глупышка вскоре стала изучать иностранные языки. У
Маши Лаптевой умерли родители, и девушка осталась одна. Кажется, сиротой стала
и Кисова. О Победоносцевой вообще не было ни слуху ни духу. Ее сестра, впрочем,
как и Ира Кисова, благополучно посещала школу. Но расспрашивать девочек
Матильда не решалась. Если честно, ей хотелось поскорей забыть неприятную
историю, вычеркнуть ее из памяти.
Одноклассники «мушкетерок» благополучно выпорхнули из стен
школы во взрослую жизнь. О Тане Птицыной, Игоре Попове и волшебной тряпке
судачить стало некому. Через два года произошедшая трагедия окончательно
подернулась дымкой забвения. Иногда Матильда задавала себе вопрос: «А было ли
все в действительности? Может, ей просто кошмар приснился?»
Глава 31
– Неприятная история, – кивнул я, когда Матильда
Львовна замолкла. – Дети порой способны на невероятную глупость.
– И жестокость, – печально подхватила
директриса. – Отчего-то считается, что школьники наивны и ребячливы.
Думают только об уроках, конфетах и кино. На самом же деле в детском коллективе
случается подчас такое!
– Нет ли у вас телефона Галины Усовой? – спросил я
у Матильды Львовны.
Директриса вздохнула:
– Раньше был, естественно. Могу вечером в старых записных
книжках порыться и поискать.
– Адреса ее, конечно, тоже не помните, –
безнадежно констатировал я.
Матильда Львовна встала и подошла к окну.
– Видите тот дом?
– Серый, с длинными колоннами?
– Да. Галя жила в нем, на самом последнем этаже.
– В каком подъезде?
– Он там один, – ответила директриса, –
квартира Усовой в мансарде, Галя еще все время на духоту жаловалась, постоянно
повторяла: «Ну почему мы не поменяемся, летом дышать нечем, а зимой холодрыга».
Не знаю, осталась ли она на прежнем месте, думаю, что нет. Я иногда бывших
своих учеников встречаю, многие ведь в наших переулках живут, а с Усовой ни
разу не столкнулась. Хотя, может, это и к лучшему. Как вы полагаете?
Я кивнул, с нетерпением ожидая момента, когда смогу пойти к
Усовой.
Задыхаясь, я преодолел огромные лестничные пролеты и
оказался перед двустворчатой дверью, явно охранявшей вход в квартиру с момента
постройки здания. У хозяев хватило ума не менять старинные створки на более
надежный, но уродливый современный вариант из стали.
Не успел я нажать на звонок, как раздался легкий скрип и на
пороге появился мужчина лет пятидесяти. Из одежды на нем были только
темно-синие трусы.
– Чего надо? – сердито поинтересовался он и потер
рукой затылок. – Ты, ваще, кто?
– Иван Павлович Подушкин, – представился я, –
ищу Галину Усову.
Мужик хмыкнул:
– Во, блин, заколебали прям! Подавай им Усову, хоть
расшибись! Сказано было – переехала она.
– Я пришел к вам впервые.
– Да? – прищурился дядька. – Значит, похожий
кто-то приволакивался, ну покоя нет, то девка припрется, то мужик, то опять
баба.
– Не подскажете новый адрес Галины? – не сдавался
я.
Хозяин квартиры засопел, поковырял в ухе и беззвучно исчез.
Дверь он за собой не прикрыл. Я остался стоять на пороге, вдыхая смесь запахов.
Несмотря на жару, хозяйка готовила суп на жирном мясном бульоне. Через пару
секунд у меня заболела печень и начал судорожно сжиматься желудок. Однако
странные пищевые пристрастия у некоторых людей, лично мне кажется, что в душном
августе лучше вообще обойтись без первого, в крайнем случае можно влить в себя
окрошку…
– Во, – вынырнул из паров борща дядька, –
держи и больше не ходи! Взяли моду таскаться, прям офонарели. Я вам, чё,
справочная? Уж когда ваша Усова поменялась, а все претесь и претесь!
Я сунул клочок бумаги в карман и церемонно поблагодарил
мужика.
– Премного благодарен вам за хлопоты, очень сожалею,
что заставил утруждаться, более не побеспокою вас!
Мужчик моргнул пару раз, потом вдруг обиженно протянул:
– Ну народ! Просят – помогаешь, а они еще и оскорбляют.
Да пошел ты на…!
Дверь хлопнула, я вздрогнул и удивился до последней степени.
Что обидного усмотрел собеседник в моих вежливых словах?
К новому месту жительства Галины Усовой я добрался лишь
через полтора часа. Вышел из машины, вытер вспотевшее лицо носовым платком,
вдохнул свежий воздух и подумал, что слова «спальный район» являются наилучшей
характеристикой среды обитания. Дом Усовой находился в живописнейшем месте,
здание высилось среди буйнозеленых деревьев. Дорога тут практически
заканчивалась, широкая магистраль превращалась в узкую тропинку, убегавшую в
лес. Галя поступила совершенно правильно, обменяв бензиновые пары Садового
кольца на упоительный кислород относительно нового района.
Наслаждаясь вкусным воздухом, я дошел до подъезда. Только бы
Усова оказалась дома.
– Кто там? – раздался из домофона хриплый мужской
бас.
Я слегка приуныл. Ну отчего решил, что Галина живет одна?
Вполне вероятно, что она замужем. И вообще, Усова, может, сейчас задыхается от
жары на службе. Будем надеяться, что ее супруг интеллигентный человек, который
охотно сообщит мне, где работает жена. Хотя, если судить по голосу, парень,
похоже, запойный алкоголик.
– Кто там? – прохрипело еще раз из небольшой
пластмассовой коробочки, прикрепленной к стене.
– Извините за беспокойство, мне нужна Галина
Усова, – осторожно ответил я, – впрочем, может, я ошибся адресом.
Неожиданно дверь открылась.
– Входите, – пролаяло из домофона.
Я поднялся на лифте и нажал на звонок. Дверь открылась.
Я шагнул в прохладную, полутемную прихожую и увидел
маленькую, хрупкую девушку.
– Это я, – голосом Шаляпина заявила она. –
Галя. Вас, наверное, Кира прислала?
Я не успел ничего сказать, потому что Усова стала судорожно
кашлять. Несколько минут она издавала бухающие звуки, потом, кое-как
справившись с приступом, сообщила:
