Маргоша скривилась:
– Ага. Впрочем, баобаб из Великобритании не самая их
крутая фишка. Вчера они какой-то наивной пожилой паре втюхали кровать,
изголовье которой обтянуто кожей молодой перуанской лягушки. Любо-дорого было
их слушать, я на пороге стояла и млела. Дескать, какое квакушка удивительное
животное, обитает только в одной реке Перуании…
– Наверное, Перу, – машинально поправил я, –
никогда не слышал о стране Перуании.
– Я тоже, – хмыкнула Маргоша, – сейчас я
цитирую речи своих соседей, двух ушлых парней, выгнанных, похоже, из пятого
класса, они в школе географию выучить не успели. Так вот, по их версии,
земноводное испускает бактерицидные лучи, способные избавить счастливого
обладателя койки от гайморита, мигрени, гриппа, рака, поноса, запора, болей в
спине и желудке, ожирения, бессонницы, кашля, импотенции и воды в колене.
– И люди поверили? – воскликнул я.
– Ага, – кивнула Маргоша, – супруга как про
импотенцию услышала, мигом заявила: «Берем». Одного не пойму, ну как ей в
голову не пришло: лягушка маленькая, а спинки у кровати здоровенные, сколько ж
квакушек надо забить, чтобы одно койкоместо соорудить? Тысяч пять, не меньше! А
ведь эти молодые нахалы дудели: «Перуанских лягушек очень мало, их вообще не
осталось, это раритет!»
Нет бы ей глаза разуть и по сторонам глянуть. Там, в лавке,
еще штук шесть таких лежанок стояло. Меня так и подмывало крикнуть: «Киса,
дурят вас!» Еле сдержалась.
Лиза пожала плечами:
– И правильно сделала, незачем в чужие дела влезать.
Во-первых, с соседями поругаешься, а во-вторых, может, эти люди от всего и
впрямь излечатся. Главное ведь, вера! Будут считать, что целебными испарениями
дышат, и готово – оживут.
Глава 28
На следующее утро я приехал к дому, где провели детство
Римма с Надей, окинул глазами пейзаж, увидел лавочку, на которой мирно сидела
бабуля с вязаньем в руках, приблизился к ней и церемонно осведомился:
– Не возражаете, если устроюсь на краешке?
Старушка подняла выцветшие глаза.
– Какое право я имею протестовать? Сидите на здоровье.
– Душно очень, – завел я беседу.
– Наверное, дождь пойдет, – любезно ответила
вязальщица.
– Совсем в переулке деревьев нет, – улыбнулся
я, – каменные джунгли.
– Да, вырубили наш скверик, – охотно пояснила
бабушка. – Вон там он был, а теперь на его месте банк. Печально, конечно,
погулять негде, раньше у нас лучше дело обстояло.
– Вы здесь давно обитаете?
– Всю жизнь.
– Какая удача, что я встретил вас, – радостно
воскликнул я, – на ловца, как говорится, и зверь бежит.
– Ну сравнить меня со зверем, увы, уже нельзя, –
на полном серьезе заявила старушка, – скорей уж трухлявый гриб или
подгнивший пень. Хотя были когда-то и мы рысаками.
– Видите ли, я решил купить квартиру, –
вдохновенно врал я, – вон в том доме.
– Там хорошая жилплощадь, только шумно.
– Меня другое пугает.
– Да? Что же? – заинтересовалась бабуся.
– Я имею деток, вот и засомневался, есть ли тут школа?
Как бы не пришлось моим сыновьям на метро далеко ездить. Куда местные ребятишки
учиться ходят?
Пожилая дама отложила спицы.
– Если проблема только в этом, не стоит переживать.
Видите арку?
– Да.
– Пройдете во двор и упретесь в трехэтажное здание, там
одиннадцатилетка, – проинформировала меня бабушка, – два языка в
расписании, мой внук в этом заведении учится, безобразник. Сейчас каникулы,
можете посмотреть помещение спокойно. Заявление, наверное, у вас возьмут, хоть
и новый учебный год на носу. Думаю, если попросите, сделают исключение ввиду
переезда. Матильда Львовна женщина мягкосердечная.
Я сделал стойку, услыхав имя той, ради кого явился сюда искать
гимназию.
– Матильда Львовна? Это кто?
Пожилая дама склонила голову набок:
– Теперь директор, а до недавнего времени завуч,
великолепный специалист, педагог, каких мало. Вернее, подобных сейчас и вовсе
нет, вымерли, как динозавры. Скажу по секрету, наша школа ничем особенным не
отличается, так, весьма средненький, как теперь модно говорить, колледж. В
расписание, впрочем, всякого напихали. История мировой культуры! Смех берет!
Знаете, о чем на уроках толкуют? Читают детям книгу «Легенды и мифы Древней
Греции». Ведет занятия одна мамаша, правда, историк по образованию. Но
толку-то? Школьники сами способны подобную литературу купить. Просто, чтобы на
вывеске написать «гимназия», потребовалось расширить круг предметов. Кстати,
домоводства там нет, и столовая плохая. Но ради Матильды Львовны я внука вожу
именно сюда. Очень надеюсь, что, став директором, она наведет порядок. Нам бы в
каждую школу по такой Матильде Львовне, и все, никаких реформ образования в
России не надо. Знаете, отчего все меры, которые принимает соответствующее
министерство для улучшения качества обучения российских детей, рассыпаются в
прах?
Я посчитал, что сразу распрощаться с милой дамой невежливо,
и ответил:
– Нет.
– Очень просто, – вздохнула бабуля, – учителя
попросту ненавидят детей и свою работу. Хоть какие учебники им дай,
феноменальные программы разработай, толку не будет. Если попадется на пути
ребенка Матильда Львовна, вот тогда вам повезло, но такие, как она, увы, редки,
словно алмаз «Орлов». Да что я болтаю, ступайте в школу, сами увидите.
– Надеюсь, директор на месте, – пробормотал я,
поднимаясь.
– Так первое сентября не за горами, – напомнила
бабушка, – небось Матильда Львовна ремонт завершает.
Толкнув дверь кабинета с табличкой «Директор», я ожидал
увидеть полную даму в строгом английском костюме. На лацкане пиджака у нее
нацеплена золотая брошь, шея украшена бусами, волосы уложены в старомодную
«халу», на носу очки, а на запястье большие мужские часы. Именно так выглядела
Зинаида Сергеевна, главное лицо десятилетки, в которой учился Ваня Подушкин. Я
боялся директрису до одури, хотя, будучи тихим, апатичным тройкочетверочником,
редко был вызываем в кабинет Зинаиды. Но все равно, стоило ей появиться в
столовой, как у Ванечки мигом прихватывал живот. Теперь-то я понимаю, отчего у
меня начинались колики. От страха со мной случался спазм, но я никому не
рассказывал о своих ощущениях и сначала мучился от рези в желудке и от изжоги.
