Вера послушалась, побегала по поликлинике и сказала подруге:
– Здорова я, пахать на мне можно.
– А чего тощаешь?
– От нервов, говорят, да и на работе выламываюсь, сама
знаешь – в трех местах лямку тяну.
– Гони своего профессора на приличную службу!
– Он не пойдет, – мрачно ответила Вера, –
прибор изобретает, ему эта дрянь дороже меня.
Валя обозлилась:
– Хочешь, я с ним поговорю?
– А смысл? – усмехнулась Вера. – Ничего не
изменится. Уж говорено-переговорено, слез море вылито.
Спустя несколько месяцев после этого разговора Вера умерла,
причем, похоже, совершенно здоровой. Врач, производивший вскрытие тела, был
немало удивлен, никаких ужасных болезней у умершей не нашлось, у Веры просто
внезапно остановилось сердце.
Петя, казалось, даже не заметил кончины супруги, в морг Валя
его буквально приволокла, говоря:
– С ума сошел! Жена померла, а он железки перебирает.
Заморил бабу голодом. Не ела Верка последнее время ничего, оттого и на тот свет
отъехала.
Но еще до смерти Веры на квартиру словно чума напала. Умерло
подряд пятеро соседей, причем все здоровые, ничем не болевшие. Людей косили
разные болячки. Один умер от простуды, другой начал ломать кости, третья
получила заражение крови. Валя лишилась мужа. Уж как она выхаживала больного,
положила его в отличную больницу и ведь почти спасла. В стационаре к супругу
вернулся аппетит, он снова набрал вес, зарумянился, но стоило вернуться домой,
и все, помер.
После кончины Веры по двору поползли слухи: пятая квартира
проклятая. Люди начали съежать с насиженного места. Куликовы, занимавшие две
комнаты у кухни, поменялись с парой из Подмосковья, не успели новые жильцы
въехать, как оба умерли, и полгода не прожив в столице. После того как из пятой
квартиры вынесли еще два гроба, среди жильцов началась настоящая паника. Очень
быстро все разбежались кто куда. Среди московских риэлторов распространились
слухи о «плохой» квартире. Те, кто занимается жилищным бизнесом, могут
рассказать «страшилки», связанные с тем или иным зданием. В одном очень хорошем
доме в самом центре Москвы смерть косила жильцов одного подъезда, именно
одного, в остальных жили нормально, а вот из дверей третьего периодически
выносили гробы и около него постоянно дежурила машина реанимации. Дурной славой
пользуется и здание на одном из бульваров, там, правда, никто не умирал, просто
на жильцов ворохом сыпались несчастья: они теряли деньги, их выгоняли со
службы, рушились семьи. Кое-кто рассказывает историю о том, как бывшая хозяйка
дома, когда ее в 1932 году увозили в лагерь, прокляла всех будущих обитателей
до седьмого колена. Естественно, в подобную глупость верится с трудом, но факт
остается фактом. В уютном спальном районе затерялась среди деревьев обычная
башня, в которой не выживают девушки до двадцати лет, с ними обязательно
случается беда, а недалеко от метро «Автозаводская» во дворах прячется дом, в
квартирах которого всегда погибают животные. Впрочем, есть в Москве и
счастливые места. Те, кто выбрал для себя один из микрорайонов Строгино, живут
очень долго, как это ни странно, но в многоэтажке рядом с загазованной МКАД,
где, по логике вещей, жильцы должны иметь букет заболеваний от аллергии до
онкологии, давным-давно не случалось похорон, старики там бодры, а люди
среднего возраста выглядят юнцами.
Непонятно, отчего так происходит. Кто-то рассказывает
старинные байки о проклятиях, другие говорят о домах, построенных в районе
древних погребений, третьи объясняют все наличием геопатогенных зон, но факт
остается фактом: есть в Москве места, где жить хорошо, но существуют и такие,
куда лучше даже не заглядывать. Квартира номер 5 постепенно превратилась в одно
из последних.
Глава 21
Довольно скоро после смерти Веры в огромных апартаментах
осталось всего пять человек. Валя с сыном и Петя с двумя дочерьми. Почему-то на
них проклятие не действовало. Остальные жильцы, те, что не переселились на
кладбище, сгинули кто куда, комнаты их были заперты, продать или обменять
жилплощадь люди не могли, никто не хотел селиться в проклятом месте. Алеутовы
же и Победоносцевы не пострадали, кроме, конечно, Веры и мужа Вали. Казалось,
судьба сделала все, чтобы эти семьи, оказались, как встарь, одни в квартире.
– Ты, похоже, ведьма, – сказала один раз Вале
подвыпившая Люська из третьего подъезда.
– Не пори чушь! – сердито оборвала ее
Алеутова. – Пить тебе меньше надо, тогда и ерунда в голову не полезет.
– Нет, – упорно настаивала на своем Люська, –
ты на себя в зеркало глянь! Мы ж с одного года, а какая разница! Я в морщинах
вся, зубы посыпались, а ты яблочко наливное, больше тридцати и не дать никогда.
– Не квашу каждый день, вот и цвету, – сердито
ответила Валя, – перестань за воротник заливать и мигом похорошеешь.
– А вот и нет, – уперлась Люська, – на
Маришку из пятнадцатой позырь. Вы в одном классе сидели, и чё? Та вообще
старуха!
Вернувшись домой, Валя придирчиво рассмотрела себя в зеркало
и пришла к выводу: да, она выглядит великолепно. Лицо сияет свежестью, глаза
блестят, волосы переливаются в лучах света, зубы белые и здоровые, а ведь
Валентина не пользуется никакими дорогостоящими средствами, просто умывается
водой с мылом, голову моет обычным шампунем, и зубная паста у нее копеечная.
Кстати, Петька тоже выглядел великолепно, но превратился в
натурального психа. С работы он, похоже, уволился, сидел дома, запершись в
комнате. На что жила семья Победоносцевых, было непонятно. Римма и Надя
натурально голодали. Сердобольная Валя кормила девчонок, приговаривая:
– Мне тарелку воды, вам половник щей, хлебайте,
горемыки.
Еще хорошо, что Надя научилась в школе на уроке домоводства
шитью. Девочка вытащила чемодан со старыми нарядами покойницы Веры и стала их
перелицовывать. Зимой сестрички бегали в куртках, найденных на помойке, а обувь
им отдавала соседка из двадцатой квартиры, у той подрастали две девочки, на
пару лет старше бедолаг Победоносцевых.
