– Ничего удивительного. Фактическое местожительство и
адрес по прописке очень часто не совпадают. Спасибо, Иван Павлович, ваши данные
я записала, если понадобитесь, позвоню, – вежливо, но решительно закончила
разговор Елена Ивановна.
Я распрощался и вышел на улицу. Действительно, ничего
экстраординарного. Сам я официально не менял местожительство с рождения, а
практически давным-давно поселился у Норы. Только сейчас в связи с ремонтом на
короткое, надеюсь, что на очень короткое, время вновь оказался у Николетты.
Вполне вероятно, что Римма, каким-то образом купив квартиру, не захотела терять
прежнюю жилплощадь и не стала прописывать Надю в Куркине. Цены на недвижимость
в столице невероятны, комната в районе Садового кольца стоит отнюдь не десять
долларов. Так что намерения Риммы мне понятны, но… но! Похоже, девушка никому
не сказала о себе и слова правды. Мне была преподнесена одна версия событий,
манекенщице и фотомодели Элис – другая. Лишь два факта известны точно: Римма
торговала собой на шоссе, я лично подобрал ее в буквальном смысле слова на
обочине. И она воспитывала сестру!
Но теперь оказывается, что у сироток имеется отец, да еще
ученый, кандидат наук. Знает ли он, что потерял дочерей? Отчего Римма и Надя
ушли из дома? По какой причине предпочли называться сиротами? Может, разгадка
всей истории кроется в семье Победоносцевых?
Я посмотрел на часы: девять вечера. Конечно, не слишком
приличное время для визита к незнакомому мужчине, но, учитывая тот факт, что и
Римма, и Надя мертвы, мне нужно на время забыть о хороших манерах и действовать
споро.
Люди, впервые приехавшие в Москву, бывают, как правило,
восхищены Садовым кольцом. Широкая магистраль обрамлена красивыми зданиями,
возведенными в прошлом веке. Слава богу, у столичных градоначальников хватило
ума не уродовать Кольцо огромными башнями из стекла и бетона, монстрами,
призванными подтвердить: Москва ничем не хуже Нью-Йорка. Современные здания,
правда, тут есть, но они, как говорят архитекторы, «гармонично вписались в
эстетику городского пространства». Так что внешне одна из главных магистралей
столицы выглядит замечательно, у нее другие проблемы. Жить тут может лишь
сумасшедший, лишь несчастный человек, которому некуда деваться. В особенности
мне жаль тех, чьи квартиры находятся на первых этажах зданий, с окнами,
выходящими на проезжую часть. Эти люди дышат бензиновыми парами, выхлопами. Еще
бедняг достает шум, Садовое кольцо никогда не спит. Можно, конечно, поставить
особые стеклопакеты, купить кондиционеры, но лично мне непонятно, с какой стати
жилплощадь на Садовом кольце стоит намного дороже, чем квартира в каком-нибудь
Куркине с окнами на лес. Встань передо мной вопрос, где жить, я не колеблясь бы
выбрал второй вариант. Да еще стоит зайти в переулочки, стекающие к Садовому
кольцу, как мигом натыкаешься на дома, находящиеся в ужасающем состоянии,
сейчас как раз я оказался у подобного здания.
Большое, пятиэтажное здание, наверное, построили когда-то
для обеспеченных людей, в подъезде на лестничную клетку выходила всего одна
дверь. Но косяки были щедро усыпаны звонками с табличками: «Семеновы, после
23.00 не беспокоить», «Антоновы, звоните дольше» и так далее. Я вздохнул и
побрел по необъятной лестнице вверх. Когда Елена Ивановна Соколова зачитала
вслух адрес Петра Победоносцева, я успел зафиксировать в памяти и название
переулка, и номер дома с квартирой. И ведь я наивно полагал, что дверь с цифрой
5 окажется на первом, максимум на втором этаже. Кто ж знал, что придется лезть
под самую крышу в подъезде, где лестничные пролеты состоят, похоже, из сотни
ступенек?
Запыхавшись, я наконец-то добрался до нужной квартиры и
удивился. На стене было всего две кнопки: «Алеутова» и «Победоносцев». Впрочем,
похоже, в апартаментах когда-то обитали и другие жильцы, вон пустые места, где
раньше были прикреплены звонки.
Я нажал крохотную кнопку, раздался пронзительный звонок. Но
никто не спешил открывать. С той стороны двери не слышалось ни звука, квартира
казалась пустой. Я не стал нервничать. Небось там полно комнат и извилистых
коридоров, хозяину быстро не добежать до двери. Я продолжал звонить.
Но уже через пять минут в душу закралось сомнение. На дворе
жаркое лето, вполне вероятно, что Победоносцев уехал на дачу, сидит себе на
шести сотках, собирает урожай, ей-богу, в деревне сейчас намного лучше, чем в
очумевшем от духоты городе. Меня просто преследуют неудачи, я не сдвинулся с
мертвой точки в деле поиска убийцы Риммы. Про меня, правда, слава богу, пока
забыли все. Следователь Роман Андреевич более не вызывает к себе и не обвиняет
во всех смертных грехах, Макс тоже пропал, пару раз я пытался связаться с
приятелем, но потерпел неудачу. На его работе разные люди сухо сообщали:
– Воронова нет.
На вопрос:
– Когда вернется? – следовал равнодушный ответ.
– Звоните в течение дня.
Дома Макс, похоже, даже не ночует, во всяком случае, в
квартире у него работает автоответчик и мобильный предлагает: «Оставьте
сообщение после звукового сигнала».
Вообще-то я даже рад такому положению вещей, слава богу,
никто не мешает самостоятельно заниматься поисками убийцы девушки, но вот то,
что до зарезу нужный свидетель испарился невесть куда, мне не по душе.
Бац! Дверь с треском распахнулась, на пороге появилась дама
в широком халате, на голове у нее громоздилась чалма из полотенца.
– Сколько можно трезвонить! – рявкнула она. –
Воду через час обещали отключить! Я помыться пошла.
– Простите! – воскликнул я. – Вообще-то мне
нужен Петр Победоносцев.
Женщина отступила на пару шагов в глубь темнеющего за ее
спиной коридора.
– Петька?
– Да, он дома?
– Нет.
– Значит, на даче, так я и думал. Может, адресок
подскажете? – вздохнул я.
– А вы кто такой? – настороженно поинтересовалась
женщина, придерживая одной рукой сползающий тюрбан из махры.
Я достал удостоверение сотрудника «Ниро».
– Иван Павлович Подушкин.
– Милиция, – протянула тетка, – и зачем?
Петька никому ничего плохого не сделал. Если Надька с Римкой ерунду отчебучили,
то отец не виноват. Да и не живут они тут, только числятся в домовой книге.
– Вы знаете сестер Победоносцевых! – обрадовался
я. – Можете рассказать о них?
– Да уж, – усмехнулась женщина, – входите. Я
Валя, вернее, Валентина Сергеевна Алеутова, но лучше без отчества, как-то мне
привычней.
Я вдвинулся внутрь хором.
