Я машинально смотрел на фото. Интересно, почему Луис
вызывает у меня гадливость? Он воспитан, ведет себя безукоризненно, сварил
великолепный кофе. Парень аккуратно выбрит, прилично одет, пользуется дорогим
одеколоном с ненавязчивым ароматом… Почему же я испытываю острое желание
кинуться в душ и тщательно помыться? Может, оттого, что Луис врет? Он тесно
общался с Машей, более того, похоже, в курсе того, что ее убили. Хотите
объясню, почему я пришел к такому выводу? Луис только что, когда Элис вынудила
его признаться в знакомстве с Лаптевой, воскликнул: «Точно, я вспомнил девушку.
Только я ее как Маню знал…»
Почему глагол «знать» был употреблен им в прошедшем времени?
Логично было бы сказать: «Только я ее как Маню знаю!»
И о чем свидетельствует оговорка красавчика? Может, о
многом, но, может, и ни о чем… Ясно одно, сейчас «дожимать» Луиса опасно. Надо
уходить, а дома спокойно поразмыслить над ситуацией.
– Спасибо, – сказал я, – сообщу начальству о
назначенном дне и позвоню вам.
Луис захлопнул очередную папку со своими работами и,
по-прежнему улыбаясь, проводил меня до выхода.
Я подошел к своей машине, порылся в карманах, обнаружил
отсутствие сигарет и двинулся к ларьку.
– Вон те, пожалуйста, – попросил я.
– Лайт или обычные?
– Нормальные, если они есть.
На крохотный прилавочек шмякнулась пачка, я взял ее,
повернулся и увидел стройную, смуглую девушку, облаченную в очень короткий,
обтягивающий, изумрудно-зеленый сарафан. Грациозно ступая длинными ногами,
красавица приблизилась ко мне вплотную, и тут только я узнал Элис.
– Вы на машине? – отрывисто спросила она.
Я кивнул.
– Поеду с вами, – бесцеремонно заявила модель.
Даже учитывая тот факт, что Элис удивительная красавица, мне
совсем не хотелось катить в противоположную от дома сторону, поэтому я проявил
крайнюю невоспитанность.
– Я направляюсь в сторону Садового кольца, –
сообщил я, – очень тороплюсь.
– Хорошо, – кивнула Элис, – открывай тачку.
И куда было деваться?
Но не успел я проехать и двух кварталов, как Элис внезапно
сказала:
– Стоп.
– Уже прибыли? – обрадовался я.
– Я живу на шоссе Энтузиастов, – сообщила она.
– Но это совсем в другой стороне!
– Я великолепно на метро доберусь, – серьезно
заявила Элис, – честно говоря, меня укачивает в машине.
– Зачем же тогда вы сели в мои «Жигули»? –
удивился я.
Элис вытащила золотой портсигар, выудила из него тоненькую
коричневую папироску, щелкнула элегантной, судя по всему, очень дорогой
зажигалкой и ухмыльнулась.
– Вы Таню ненавидите?
– Кого? – окончательно потерялся я.
– Дочь своего хозяина. Ведь так?
– С чего бы мне плохо относиться к ней? – быстро
спросил я, мигом вспомнив про мифического Ивана Ивановича Скрябина.
– Всякое случается, – протянула Элис, –
может, она вас третирует, капризами изводит. Детки богатых людей порой с
большими заморочками.
– Таня очень хорошая девушка.
– Это плохо.
– Элис, – возмутился я, – прекратите говорить
недомолвками. Что вам надо?
– Вас действительно направила к Луису Машка Лаптева?
– Да.
– Значит, Таня чем-то ей досадила, –
констатировала Элис.
– Вовсе нет, Маша дружит с Таней!
Элис засмеялась:
– Ага! И отправила ее к Луису.
– Немедленно объяснитесь, – рассердился я, –
в конце концов, просто неприлично разговаривать намеками.
Легкая улыбка скользнула по губам Элис.
– Луис сволочь.
– Вы о чем?
Элис вышвырнула окурок в окно.
– Ладно, слушайте. Луиса зовут Леша Иванов. Он всем
врет, будто его мать испанка, а отец итальянец. Только на самом деле они
обычные россияне из дикой глубинки. Лешка несколько лет назад в Москву с
копейками в кармане заявился и начал делать карьеру. Туда толкнулся с
фотографиями, сюда, только не везло ему.
Я внимательно слушал Элис, не понимая пока, куда она клонит.
Ничего экстраординарного в сообщаемых ею сведениях не было.
Еще великий Оноре де Бальзак описывал молодого человека по
имени Растиньяк, который решил во что бы то ни стало покорить Париж любой
ценой. Сотни таких Растиньяков из маленьких городов прибывают в огромные
мегаполисы с одним желанием: сделать карьеру. Луис не был исключением. И, как
многие, он хорошо понял: провинциалу в Москве тяжело, работать придется во
много раз больше, чем тому, кому повезло родиться в столице. У москвичей есть
друзья, связи, постоянная прописка, наконец, а у приезжего ничего, кроме
амбиций и отчаянной мечты выбраться из трясины нищеты.
Кое-кто из штурмующих столицу, осознав, что для достижения
успеха придется пахать день и ночь, ломаются и складывают лапки. Впрочем, у
девушки все же есть призрачный шанс хорошо устроить судьбу. Она может выйти
замуж за обеспеченного человека, юношам не светит подобное счастье, и многие,
устав, перестают бороться. Но есть и другие личности! Эти засучивают рукава и
принимаются работать день и ночь, хватаясь за любой шанс, за малейшую удачу.
Луис оказался из таких сообразительных и трудоспособных. Он упорно делал
карьеру и через какое-то время, будучи, безусловно, человеком талантливым,
приобрел студию и определенное имя в фэшн-бизнесе. Но, увы, на этом его карьера
уперлась в потолок. Для того чтобы сломать преграду и устремиться к солнцу,
фотографу нужны были большие деньги, которые, снимая моделек, не заработаешь. И
Луис решил: надо жениться на богатой дурочке и сделать из ее родителей дойных
коров.
