Я повернул голову и обалдел. Манекен сел, он оказался живой
девушкой. До сих пор я считал, что Барби – это фантазия производителя игрушек,
ну не может существовать на свете женщина с подобными пропорциями. И вот, нате
вам! Ожившая игрушка находится прямо перед моими глазами: неправдоподобно
длинные, тонкие руки и ноги, «рюмочная» талия и неожиданно высокая грудь. Да и
лицо напоминает кукольное: пухло надутые губки, огромные, как у больного
лемура, глаза и точеный, слегка вздернутый носик.
– Хочу «Махито», – повторила «Барби» и, совершенно
никого не стесняясь, встала и пошла к стойке.
– Элис, – сердито одернул ее Луис, –
прикройся!
Элис хлопнула слишком черными ресницами, взяла большую
махровую простыню ярко-синего цвета, набросила на плечи и продолжила путь. Я
смотрел на нее словно завороженный. Чем ближе фотомодель подходила ко мне, тем
красивей казалась. Иссиня-черная шевелюра ровными волнами падала на плечи,
голубые глаза, оттененные простыней, были прекрасны, словно горные озера.
Взобравшись на стул, Элис уставилась на фотографа. Тот принялся ловко орудовать
бутылками, потом протянул манекенщице стакан, почти до краев наполненный мятой
со льдом.
– Держи, дорогая.
– Спасибо, – кивнула Элис.
Я невольно вздрогнул. Голос девушки напоминал звук виолончели,
а у меня всегда слишком сильно колотится сердце во время симфонических
концертов в Консерватории.
– Так в чем дело? – решил взять быка за рога Луис.
Я опомнился и спел песню про богатого хозяина и его дочь.
Луис покусал нижнюю губу, потом решительно сказал:
– Не в моих правилах обманывать людей. Портфолио
сделать недолго, обычному человеку цена завышенной покажется, но для вашего
босса – это копейки. Одна беда, если в девочке ничего нет, то ничего и не
получится, хоть я весь на мыло изойду!
– Значит, дело плохо! – озабоченно воскликнул я.
– Девица жуткая?
– Нет, самая обычная, – начал фантазировать
я, – лицо простое, без изюминки.
– Это хорошо, – кивнул Луис.
– Почему? – удивился я.
– На белом листе рисовать удобно, – широко
улыбнулся фотограф, – если посмотрите на модели после съемок, то вам все
они похожими покажутся, словно ластиком выражение с морды стерли. По моему
убеждению, чтобы сделать карьеру на подиуме, надо, по сути, не так уж и много:
рост, фигуру, приближенную к вешалке, отсутствие жизненного опыта и ума,
трудолюбие, послушание, работоспособность, стрессоустойчивость, хорошее
воспитание…
Я засмеялся:
– Ничего себе «немного».
– Но главное, – назидательно продолжал
парень, – самое основное, это попасть в нужные руки, оказаться около
такого мужчины, который вылепит из тебя богиню.
– Это должен быть именно мужчина?
– В фэшн-бизнесе слишком мало талантливых женщин, чтобы
вести о них речь, – поморщилсся фотограф.
– Минуточку, – удивился я, – а все эти
супермодели, извините, я плохо знаю их по именам… э… Твигги.
– Твигги, – усмехнулся Луис, – это было еще
до моего рождения. Супер, как вы выразились, модели – просто бродячие платья.
Не о них речь. Ладно, есть еще один путь – мужчины, которые тратят деньги. Если
ваш хозяин готов платить, мы можем попробовать.
Я протяжно вздохнул:
– Ему не слишком нравится идея дочери бегать полуголой
по сцене. Но чего не сделаешь ради любимого чада. Откровенно говоря, господин
Скрябин хочет попросту удачно сбагрить Таню замуж. Она очень бесшабашная, ей
нужна твердая рука. Материальное положение и происхождение жениха никого не
волнуют, у Тани рано умерла мать, Иван Иванович ворочает огромным бизнесом,
нефть, бензин, девочка воспитывалась нянями, гувернантками…
– Понимаю, – кивнул Луис, – видел таких.
– Таня недавно познакомилась с девушкой-моделью, она и
посоветовала к вам обратиться.
– Да? И кто же это?
– Маша Лаптева.
– Кто?
– Мария Лаптева.
– Не слышал про такую, – не дрогнув соврал Луис.
– Ну как же, – улыбнулся я, – очень
хорошенькая, голубоглазая блондиночка, у нее сейчас роман с Григорием Араповым.
В темных глазах Луиса мелькнула тень.
– Арапов? Не знаю его.
– А Машу? Она из агентства «Стиль жизни».
– Тоже.
– Ну что ты, – неожиданно ожила Элис, –
Машка! Ты ее на календарь снимал.
Тень снова пронеслась в очах Луиса.
– Элис, ты что-то путаешь. Сделать еще один «Махито»?
– Нет, – стояла на своем «Барби», – я хорошо
помню, как увидела вас в кафешке, где Гера работает.
– Гера, Гера, – забормотал фотограф, – ах,
Гера! Конечно! Маня! Календарь «Ожившие фигуры»! Ты его имела в виду?
Элис кивнула:
– Да.
Луис повернулся ко мне.
– Точно, я вспомнил девушку! Только я ее как Маню знал,
а фамилия мне ни к чему, выпала из памяти. Приятная особа, мы хорошо
поработали. Значит, это она вас ко мне отправила? Очень мило с ее стороны,
передавайте Мане привет. Ладушки!
Луис соскочил с табуретки, взял лежавший на подоконнике
ежедневник, полистал страницы и деловито сказал:
– Так. Будем считать, что вам повезло. Обычно мое время
расписано на месяц вперед, но вчера одна фирма отменила заказ, и образовалась
дыра. Если приведете Таню на следующей неделе, я посмотрю на вашу протеже и
наметим план съемок. Понедельник подойдет?
– А какая предоплата?
– Ни копейки, расчет по факту. Вдруг вам моя работа не
по вкусу придется, – широко улыбнулся Луис, – хотя без ложной
скромности замечу – я лучше всех. Давайте покажу кое-что.
Он подошел к стеллажам и стал вытаскивать папки. Перед моими
глазами замелькали снимки.
