– Домработница Лаптевой, Зинаида, обратилась к нам с
просьбой оказать материальную помощь на погребение хозяйки, одинокой женщины.
Мы охотно поддерживаем людей в трудную минуту, но, увы, порой сталкиваемся с
вульгарным мошенничеством. Поэтому, перед тем как принять решение выдать
деньги, я должен тщательно изучить ситуацию. Скажите, Лаптева на самом деле
погибла?
Александр Николаевич кивнул.
– Что же с ней случилось?
– Обычная история.
– Какая?
Нестеренко выдвинул ящик стола, потом с грохотом вернул его
на место и неожиданно зло воскликнул:
– Своего ума бабам в голову не вложишь. Сколько раз
говорено: не шляйтесь по ночам полуголыми, не садитесь в машину, набитую
парнями, не пейте с незнакомыми, не бегайте по пустырям и паркам в одиночестве.
Так ведь нет! Хотите, список дел покажу? Одна дурочка ловила в полночь такси,
остановилась «девятка» с тремя парнями, мерзавцы сказали, что им по дороге,
подвезут ее бесплатно. Чем все закончилось? Изнасиловали и бросили, хорошо жива
осталась. Другая умница поругалась с мужем и в три утра, хлопнув дверью, отправилась
к маме, нацепив на себя нечто размером с почтовую марку. Результат прогулки?
Вырванные с мясом серьги, сотрясение мозга, сломанная рука. Впрочем, этим еще
повезло, а вот третью девчонку, решившую в прозрачной кофточке побродить по
лесу, попросту убили. Лаптева опять же! Пошла домой через стройку, темнота,
глаз выколи! В девять вечера уже стрёмно там показываться. Надо бы по
освещенной улице топать. Так они же ленивые. Все норовят угол срезать.
Каблучищи нацепят и ковыляют, лишний шаг сделать на таких ходулях тяжело, вот
она и поперла мимо недостроя. Ну и что? Убили. Побрякушки сняли, часы тоже,
сумочку унесли. Хорошо паспорт у нее в кармане лежал, опознали быстро. Хрен
теперь преступников найдешь. То ли наркоман на дозу ширялова искал, то ли кто из
рабочих польстился. Там сплошные гастарбайтеры, большинство спит в вагончиках,
регистрация у одного из десяти. Никакие меры не помогают. Выгодно подобных
личностей нанимать, они всего боятся, платить им копейки можно, в случае чего
из этих урюков слова не выдавить. Мотают головой и бормочут: «Русский нет!
Плохо понимай!» А то и убегут. Начнешь спрашивать, твердят: «Ахмед был и ушел.
Куда – не знаем. Лучше место нашел. Ищи, пожалуйста! Телефона нет,
родственников не видели, откуда в Москву приехал, понятия не имеем. Сирота он,
может, его вовсе и не Ахмедом зовут».
Я молча слушал раскипятившегося Нестеренко. Неожиданно
Александр Николаевич стих.
– Красивая девушка, – произнес он с горечью в
голосе, – молодая, жить бы и жить! И по собственной глупости на тот свет
ушла. Я просто из себя выхожу, когда с таким сталкиваюсь! Хочется выйти на
улицу, схватить всех красоток, кто в одном белье разгуливает, притащить в морг
и показать трупы. Вот, смотрите, дуры, и делайте выводы!! У меня дочь растет,
так я ей конкретно сказал: одежду тебе сам покупаю, никакие сопли не помогут. В
семь вечера домой, позже на улицу только со мной или с матерью. Все. Точка!
Нестеренко стукнул кулаком по столу. Ворох бумажек веером
взлетел вверх и дождем осыпался на столешницу.
– Вы уверены, что Лаптева стала случайной жертвой
убийцы?
– Ясное дело!
– А вы не допускаете, что смерть Марии могла быть
преднамеренно спланированным актом? Кто-то замыслил убрать манекенщицу и
организовал дело таким образом…
– К сожалению, ситуация ясна, – перебил меня
Нестеренко, – она не одна такая.
Выйдя на улицу, я вытащил мобильный и набрал номер Нади
Победоносцевой.
– К-к-то? – спросил кто-то слегка заплетающимся
языком.
– Простите, Надю можно?
– К-кого?
– Надю Победоносцеву, сестру Риммы.
– А-а-а, это я.
– Не уделите мне минутку для разговора?
– А?
– Мне надо задать вам пару вопросов.
– Ага, приезжайте, – сказала Надя.
– Адрес подскажите.
– Ага, пишите.
Я нацарапал пару строчек, держа на весу блокнот.
– Куркино, не ближний свет, боюсь, быстро не доеду.
– Я дома буду, – заверила меня Надя.
Дом, где жили Победоносцевы, оказался относительно новым и
довольно высоким. Увидав на пороге квартиры худенькую девушку, я спросил:
– Вы Надя?
– Ага.
– Можно войти?
– Ага. Чего вы хотите?
– Надюша, вы хорошо знали тайны Риммы?
– Чего?
Я вздохнул. Девушка выглядела странно. Не успел я
сообразить, что настораживает меня в облике Нади, как она икнула. Я учуял запах
спиртного. Очевидно, я не сумел скрыть гримасу отвращения, потому что Надя вдруг
сказала:
– Я не пьяная, валерьяновки обпилася. Жуть, да! Знаете,
чего с Римкой приключилось!
– Наденька, – решил я повторить попытку, – вы
с сестрой дружили?
– Ну…
– Она вам о своих проблемах рассказывала?
– Не-а.
– Может, ей кто угрожал?
– Не, – снова икнула Надя, – с какой стати?
– Римма ни на кого не жаловалась?
– Не-а.
– У нее был любовник?
– Не-а. Не знаю ваще. Не интересовалась.
– Никто не пугал вашу сестру?
– Не-а.
– И ни про какие неприятности она не говорила?
– Не-а.
– То есть все было хорошо?
– Не-а.
– Ничего плохого не случилось?
Неожиданно Надя закрыла лицо ладонями и зарыдала так горько,
что у меня заныло сердце.
– Ничегошеньки хорошего, – всхлипывала
Надя, – денег нет совсем. На что Римму хоронить? Нельзя ж ее в морге
оставить! У меня десятка есть, одна! На нее даже цветочек не купить. А вы все
спрашиваете, спрашиваете… Ну ничего я про Римму не знаю! Она ж меня за
маленькую держала, о своих делах не рассказывала.
Я осторожно обнял ее худые плечи.
– Надюша, успокойтесь, попробую вам помочь.
– Как? – с детской надеждой подняла на меня глаза
девушка.
