– Не мямли!
– Прекрати жевать мочалку!
– Живо объяснись!
– Фу! Слова сказать не может!
– Что за дурацкая манера бубнить себе под нос!
Наверное, следовало заявить прелестницам: Николетта никогда
не бывает заботливой по-настоящему, но я отчего-то постеснялся сказать правду и
быстро заявил:
– У Мэри слегка темнее оттенок волос.
Дамы бросились к комоду, над которым висело большое зеркало.
– Не может быть, – хором заявили они.
Воцарилась тишина. Потом Николетта взвизгнула:
– Вава, собирайся!
– Куда? – оторопел я.
– Едем красить волосы.
– Но уже поздно.
– Ничего, мастер задержится, – заверещала
Николетта, – немедленно звони Рите.
– Однако…
– Вава!!!
Рука сама собой схватила телефон. Капитализм, установившийся
в России, принес лично мне много неудобств. В советские времена цирюльни
закрывались в четко установленное время и никакие ваши мольбы не могли
заставить мастера задержаться на работе. Увы, сейчас все обстоит по-другому.
Милая девочка Рита услужливо будет ждать клиенток хоть до утра.
Глава 9
Николетта и Мэри влетели в салон, чуть не сбив с ног
охранника.
– Рита! – заорала маменька. – Ты где?
Хорошенькая стройная рыжеволосая девушка подбежала к ресепшен.
– Здравствуйте, здравствуйте, – радостно
защебетала она, – я очень рада. Только вчера думала, вроде вам краситься
пора…
Я сел в кресло, стоящее у большого окна-витрины, и вынул
сигареты. Тут же подскочила еще одна хорошенькая, на этот раз не рыженькая, а
черноволосая девочка и спросила:
– Чай, кофе не желаете?
– Нет, мой ангел, – покачал я головой, пытаясь
вспомнить, как зовут симпатягу. Такое необычное, восточное имя… А! Гаянэ!
– Просто здорово, что выбрали время, – тараторила
тем временем Рита, вытаскивая из шкафа два безукоризненно белых и идеально
отглаженных кимоно, которые тут надевают на клиентов, чтобы те, не дай бог, не
испачкали свою одежду.
Я спокойно обозрел зал. Уже почти десять вечера, но, похоже,
никто из работников не собирается уходить домой. Маникюрша Ира старательно
пилит ногти размалеванной девчонке, стилист Дима бегает с феном в руках вокруг
какой-то пожилой особы, стайка девушек с ресепшен разносит кофе и чай. И все
цветут улыбками. Интересно, им на самом деле приятно или это профессиональная
вежливость вкупе с желанием заработать?
Я тяжело вздохнул и взял из корзинки, стоящей у моих ног,
глянцевый журнал. Нет, скорей всего, здесь просто подобрались приятные люди.
Лично я бы заплакал при виде клиентки типа Николетты.
Высокий, въедливый голос маменьки летал над залом:
– А здесь следует сделать так! Нет, не берите синий
шампунь! Не спорьте, я лучше знаю!
– Может, выпьете чайку? – снова подскочила ко мне
Гаянэ. – Ждать долго придется. Могу вам из кафе ужин принести. У них
сегодня курица вкусная. Или сгонять за суши? С угрем такие классные и
некалорийные!
– Спасибо, душенька, – улыбнулся я.
Девочка, сверкнув белозубой улыбкой, убежала. Я посмотрел ей
вслед. Достанется же кому-нибудь такая радость: Гаянэ приветлива, красива,
воспитанна и хочет сделать вам приятное не из желания получить чаевые, а от
доброты характера.
– Вы льете мне на голову кипяток! – заорала
Николетта.
– Ну просто безобразие! – мгновенно раздвоился ее
голос.
Я вздрогнул, никак не привыкну, что маменек двое. Правда,
Мэри вроде не так избалована и капризна, впрочем, скорей всего, я просто ее не
знаю как следует.
– Да что с вами сегодня, – негодовала
маменька, – не видите, вода по спине течет!
Я встал, подошел к ресепшен и спросил у хорошенькой
блондиночки с сережкой в носу:
– Полина, скажите, Николетта останется тут надолго?
– Ну, как всегда, – кивнула девочка, – два с
половиной часа.
– Пойду пока пройдусь. Если что, позвоните на
мобильный.
– Конечно, Иван Павлович, ступайте, – закивала
Полина, – только, если покушать желаете, идите в наше кафе, жара в городе,
не стоит в незнакомом месте ужинать.
– Я просто хотел подышать воздухом.
Полина засмеялась:
– Воздухом! Вот уж чего на Тверской не найти! Птичье
молоко есть, а кислорода – ни за какие деньги не сыскать!
Я улыбнулся ей в ответ, у девочки замечательный смех:
звонкий, как колокольчик.
– Значит, пойду дышать бензиновыми парами.
Полина засмеялась громче, неожиданно у меня стало легко на
душе. Может, и правда существует такая вещь, как энергетика? Пришел я в салон
уставшим, а посидел тут чуток, полюбовался на приветливые, улыбчивые лица и
получил заряд отличного настроения и бодрости.
По Тверской, несмотря на поздний час, текла говорливая,
разноцветная толпа. Нынешним летом даже мужчины влезли в голубые, розовые,
красные брюки, а уж от футболок и вовсе рябит в глазах. То, что еще пару лет
назад считалось кичем, теперь вошло в моду: яркие картинки на майках, обувь и
пиджаки, усыпанные стразами, сочетание зеленого и фиолетового вкупе с бордовым…
Я добрался до сквера, сел на скамейку, вынул мобильный и
набрал телефон Гриши.
– Да, – ответил раздраженный голос.
– Позовите, пожалуйста, Григория Юрьевича Арапова.
– Я у аппарата.
– Ваш номер дал мне Владилен Семенович Бурмистров.
– Слушаю.
– Уж извините, разговор не телефонный.
– И что?
– Не могли бы мы встретиться?
– На предмет чего?
– Мне надо задать вам один вопрос.
– Вам надо, а мне нет. С какой стати я попрусь болтать
неизвестно с кем!
– Могу сам приехать сейчас к вам.
– Еще чего! О чем речь? О повидле?
– Простите?!
– Если вы решили купить джем, то мы…
