Став совсем взрослым, я постоянно отстаивал
неприкосновенность своей комнаты, наверное, в этом и лежит основная причина
моего холостячества. Ну какая женщина согласится входить на территорию мужа,
предварительно постучав? Основополагающим аргументом в пользу работы секретарем
у Норы для меня было ее желание, чтобы я обитал в одной квартире с хозяйкой.
Именно поэтому я моментально подписал контракт. Существовать бок о бок с
Николеттой просто невозможно. Маменька способна ворваться ко мне в любое время
суток и начать скандал. Нора же, отпустив секретаря отдыхать, никогда не
вломится в его спальню. Если он вдруг понадобится хозяйке в неурочный час,
последняя позвонит по телефону. Поэтому до прошлого вторника меня можно было
назвать совершенно счастливым человеком: я имел интересную работу, умную
начальницу, отдельную комнату, забитую любимыми книгами, энное количество
свободного времени и достойную зарплату.
Но неделю тому назад мое размеренное существование подверглось
кардинальному изменению. Норе сделали операцию, в результате которой она встала
из инвалидного кресла. Чтобы вновь научиться ходить, моя хозяйка отправилась на
три месяца в Швейцарию, в специализированную клинику. Тамошние врачи дали ей
почти стопроцентную гарантию успеха, сказав:
– Вы непременно станете передвигаться самостоятельно,
правда, вероятнее всего, опираясь на палку.
– Еще посмотрим, кому из нас понадобится трость, –
бодро воскликнула Нора и отбыла на берег Женевского озера.
Но перед тем как войти в лайнер, Элеонора вызвала в квартиру
строительную бригаду и дала указание: сделать ремонт, уничтожив в жилище все
приспособления для инвалида. Она велела превратить очень широкие дверные проемы
в нормальные, убрать специальные поручни из туалета и ванной, изменить
письменный стол в кабинете, ну и так далее.
На мой взгляд, поведение Норы иначе как идиотским назвать
нельзя. Да, после операции она встала на ноги, но это все. Хозяйка именно
стоит, ни одного шага Нора пока самостоятельно сделать не способна, и
неизвестно, сумеет ли она научиться ходить. Вполне вероятно, что ей вновь
придется занять привычное место в инвалидной коляске, но я не мог привести эти
аргументы хозяйке. Если Норе что-то взбрело в голову, никакими бейсбольными
битами сумасбродство оттуда не вышибешь.
Во вторник Нора покинула Россию. Домработница Ленка
отправилась вместе с ней, а мне было велено следить за ремонтом. В принципе,
ничего страшного не произошло, в бригаде есть прораб, правда, я еще не видел
парня. Наша встреча назначена на сегодня, именно он займется всеми работами,
мне предстоит лишь проверять счета, выбирать кафель, паркет, двери, штукатурку
и прочее. Конечно, хлопотно, но терпимо. И пугают меня не поездки по
стройдворам и рынкам, а то, что мне три месяца, весь срок, за который обещано
изменить до неузнаваемости интерьер апартаментов, придется жить в родительской
квартире, соседствуя с Николеттой. Собственно говоря, я уже здесь, перебрался в
свою бывшую комнату и в данный момент пытаюсь встать со слишком узкой кровати.
Встреча с прорабом по фамилии Бондаренко назначена в полдень, возле станции
метро «Войковская».
Главное теперь – осторожно пробраться в ванную, быстро
привести себя в порядок и выскочить из дома, прежде чем из спальни Николетты
донесется раздраженный голосок:
– Ну и где мой кофе? Тася! Немедленно подогрей
круассаны.
Достигнув двери «помывочной», я перевел дух, повернул ручку
и вздрогнул: у зеркала в ярко-красном халате стояла маменька.
– Просто безобразие, – с чувством произнесла она,
откладывая щетку для волос, – ужасно! Ты спишь, словно буйвол! Уже полдня
прошло.
Я удивился, родительница никогда не выбирается из постели
раньше полудня, а сейчас часы показывают десять утра.
– У тебя мигрень? – осведомился я.
Николетта испепелила меня взглядом.
– Чушь! Иди в столовую.
– Мне пора бежать, – возразил я.
– Куда? – сдвинула выщипанные брови Николетта.
– На работу.
– Ерунда! Нора в Швейцарии.
– Она затеяла ремонт, мне велено следить за ходом
процесса. В двенадцать встречаюсь с прорабом.
– Перенеси свидание.
– Но почему? – стойко отбивался я.
Николетта бросила взгляд в зеркало, томно улыбнулась и
торжественно произнесла:
– Скажи, Вава, что ты знаешь обо мне?
– Ну, многое.
– Нет, – с видом древнегреческой богини заявила
маменька, – есть в нашей семье страшные тайны, скрытая ото всех
информация. Даже Павел, с которым я промучилась столько лет, не владел ею.
Теперь настало время прочитать вслух страницы истории. Пойдем, я введу тебя в
курс дела! Час пробил!
Развернув плечи, горделиво выпрямив спину и высоко подняв
голову, маменька выплыла из ванной. Я пошел за ней, немало заинтригованный
сделанным заявлением. Николетта совершенно не умеет держать язык за зубами. Ее
следовало принять на работу в какую-нибудь организацию, занимающуюся пиаром.
Если сообщить маменьке некий факт, а потом предупредить: «Милая, умоляю, никому
не рассказывай об услышанном», – можете быть уверены: сведения мигом
разнесутся по Москве.
Не надо покупать журналистов, платить им за эфир, газетные
статьи и радиосообщения. Николетта в одиночку справится с делом. Что же это за
тайна такая, о которой она никому не проболталась?
– Моя семья была очень знатной, – завела маменька,
опускаясь в изящное кресло, – в нашем роду имелся французский граф, который
женился на юной дочери богатого торговца зерном. Мезальянс, конечно, жена не
подходила ему, не имела благородного происхождения…
Я кивнул. Действительно, француз присутствовал, и именно от
него, простого солдата армии Наполеона, маменьке досталась необычная для
русского слуха фамилия – Адилье. Но, собственно говоря, это вся правда. Никаких
благородных корней парень не имел, его происхождение скрывает плотный туман.
Мой отец, прозаик Павел Подушкин, автор популярных
исторических романов, к работе относился серьезно. Прежде чем начать писать
очередную книгу, он просиживал в архивах, изучая эпоху, в которую намеревался
поселить героев. В свое время отец, слегка уставший от скандалов Николетты на
тему: «Тяжело женщине благородного происхождения соседствовать с хамом», решил
слегка угомонить супругу и составил ее родословную. Тут-то и выяснилась правда.
