Я молча шел за хозяйкой по коридору, устланному дорогим
ковром. Продолжая безостановочно жаловаться на ужасные условия жизни, Регина
провела меня в уютную гостиную. Не похоже, что дама умирает от голода. Тяжелая
хрустальная люстра свисала с потолка, роскошная кожаная мебель стояла у стен,
здесь же сверкал дорогой посудой сервант, а на журнальном столике со стеклянной
столешницей громоздились ваза, полная роз, и коробка шоколадных конфет
производства Швейцарии. Я пару раз покупал это лакомство по требованию
Николетты и знаю, что оно стоит неприлично большую сумму.
– Можете курить, – радушно предложила Регина,
пододвигая ко мне тяжелую пепельницу.
– Спасибо, – кивнул я. – Давайте еще раз
вспомним то неприятное событие…
Регина вздохнула и принялась рассказывать. Ничего нового она
не сообщила, я сочувственно кивал головой и, когда она замолчала, спросил:
– Сколько же сейчас вневедомственная охрана за ложный
выезд берет? У меня квартира тоже на сигнализации стоит, год назад я заявился
домой и забыл им сообщить. Через десять минут патруль примчался. Мне
невнимательность тогда в тридцать рублей обошлась. В вашем районе такие же
расценки?
– Понятия не имею, – улыбнулась
Коловоротова, – я очень аккуратна. Вхожу – снимаю с охраны, ухожу –
ставлю. Ни разу не забыла.
– Наверное, они вам сейчас вызов не засчитают, –
кивнул я.
– Какой? Никто не приезжал.
– Да ну? Вообще странно, отчего вы, а не патруль
обнаружили труп. Разве в день убийства девушки группа захвата не прибывала?
– Нет, конечно. С какой стати? – удивилась Регина.
– Вы в тот день не ходили к Приходько?
– Утром нет, глянула, лампочка горит, и отправилась по
делам.
– А вечером огонек погас, и вы, испугавшись, вызвали
милицию?
– Ну да!
Я широко улыбнулся:
– Почему не позвонили на пульт? Лампочка же их забота?
– И… не знаю… в квартире были воры! Я сразу поняла.
– Да?
– Конечно! Вскрыли замок, вошли, вот лампочка и
погасла.
– Регина, – я погасил улыбку, – прекратите
врать!
Коловоротова вытаращила глаза.
– Как вы со мной разговариваете! – с негодованием
воскликнула она. – Сейчас пожалуюсь куда следует.
– Прекрасно, – кивнул я, – хоть самому
господу богу и президенту. Ну-ка подумайте сами. Патруль не приезжал?
– Нет!!!
– А лампочка не горела?
– Да!
– Регина Андреевна! О чем это говорит?
– О боже! О ворах у Приходько!
– Еще и о том, что кто-то, знавший пароль, отключил
сигнализацию, вот почему на пульте, даже не вздрогнув, сняли наблюдение.
Регина замерла. Я же решил добить тетку и начал лихо врать:
– Мы провели экспертизу и узнали, что замок был открыт
не отмычкой, а родным ключом.
Коловоротова стала сереть, ее руки сцепились в кулаки,
костяшки пальцев побелели.
– Знаете, как на самом деле разворачивались
события? – поинтересовался я. – Могу реконструировать их! Вечером вы
вошли в квартиру Приходько, чтобы встретиться с Риммой Победоносцевой. Вы
задумали убить девушку и свалить вину на несуществующих грабителей. Глупая
затея, но я сейчас не обсуждаю ее. Нанеся удар в спину проститутке, гражданка
Коловоротова ушла к себе, а потом…
– Нет! – закричала в полнейшем ужасе
Регина. – Не так дело было!
– А как? – мгновенно спросил я.
Регина еще сильнее стиснула пальцы:
– Ужасно! Это бедность виновата. Поймите, я никогда бы
не решилась, но совсем обнищала! Оле хорошо, она за спиной у Сени живет, а мне
кто копеечку даст?
Речь дамы стала бессвязной, глаза лихорадочно заблестели,
губы затряслись, потом она внезапно уронила голову на грудь и визгливо
зарыдала.
Я встал и отправился искать кухню, чтобы добыть стакан воды
и валокордин. Очень надеюсь, что лекарство хранится в холодильнике.
В рефрижераторе у госпожи Коловоротовой обнаружился дивный
набор продуктов: баночка черной икры, французский сыр, спаржа, сырокопченая
колбаса, экзотические фрукты вкупе с немецкими йогуртами и слабосоленой семгой.
Навряд ли Регине Андреевне грозила смерть от голода, скорей уж у нее заболит
поджелудочная железа от неумеренного употребления деликатесов. Мне всегда
казалось, что после сорока лет человеку следует питаться попроще, особо не
увлекаясь жирной, калорийной пищей.
Прихватив необходимое, я вернулся в гостиную, протянул
хныкающей Регине стакан и велел:
– Выпейте, успокойтесь, а потом попытайтесь спокойно
объяснить ситуацию.
Дама, наверное решив, что спектакль под названием
«Оскорбленная невинность» у меня успеха иметь не будет, приступила к связному
изложению событий. Некрасивая история постоянно прерывалась стонами и жалобами
на тяжелую долю инвалида, вынужденного существовать на грошовую подачку от
государства.
Регина и Оля познакомились в детстве, они жили в соседних
квартирах, потом вместе учились и одновременно пришли на работу в школу. Первая
преподавала английский язык, вторая математику. Непонятно почему две столь
разные девушки сблизились. Регина не задумывалась о семье, ей хотелось
нагуляться вволю. А Оля мечтала о браке, детях и кастрюлях. Но в одном подруги
сходились: обеим страшно не хотелось вдалбливать знания в детские головы. В
педагогический вуз они подали документы, провалившись на вступительных
экзаменах в МГУ, и вот теперь вынуждены были отрабатывать два тоскливых года,
стоя у доски. Регина, ненавидя учеников, засыпала их двойками, задавала
несметное количество упражнений на дом и с удовольствием говорила гадости
родителям.
Оля же поступала наоборот, она щедро ставила пятерки с
четверками, лишь бы ее не трогали матери двоечников. Потом математичка вышла
замуж за Семена Приходько, а Регина продолжала гулять. Встречались по-прежнему
часто, потому что продолжали жить с родителями. Регине активно не нравился муж
подруги, но, в конце концов, это был не ее супруг, и девушка, делая над собой
определенное усилие, мило общалась с Приходько. Отношения были дружеские,
ходили друг к другу в халатах.
