– Только ничего с черникой, – щебетала
Лиза, – я эту ягоду ненавижу, лучше клубнику.
Сжимая в руке две бумажки, я вошел в храм продуктов и побрел
между стеллажами, складывая в корзинку упаковки. В принципе обе претендентки на
статус госпожи Подушкиной хотели почти одинаковые наборы: соки, минеральная
вода, йогурты, масло, хлеб, шоколадные конфеты, фрукты, овощи, рыба…
К большому контейнеру, где лежали яйца, я предусмотрительно
подошел в последнюю очередь, упаковки с хрупкой «куриной икрой» надо класть на
самый верх.
На решетках стояло несметное количество коробочек. Надо же,
я всегда считал, что яйца – продукт, не отличающийся особым разнообразием,
однако ошибался. Упаковки украшали надписи, прочитав которые покупатель должен
был обязательно схватить товар, поэтому производители постарались изо всех сил,
заманивая электорат. «Богатырские», «От счастливой несушки», «Солнышко в
скорлупе». На этом фантазия птицеводов иссякла, другие крышки украшали
практически однотипные сообщения – «Яйца от лучшей курицы», «Яйца от веселой
курицы», «Яйца от бодрой курицы», «Яйца от ловкой курицы», «Яйца от здоровой
курицы», «Яйца от дедушки».
Прочитав последний слоган, я вздрогнул. «Яйца от дедушки»,
ей-богу ужасно! Ну почему у огромного количества людей начисто отсутствует хоть
какое-либо чувство языка? «Яйца от дедушки»! Бедный старичок! Просто слезы
текут из глаз, когда начинаешь думать о постигшей его судьбе. Я принялся
внимательно изучать коробку. «Экологически чистые, крупные «Яйца от дедушки» в
количестве 12 штук».
Неожиданно я развеселился и моментально обратил на себя
внимание суровой администраторши, медленно прохаживающейся по торговому залу.
– В чем дело, мужчина? – спросила она. – Вам
плохо?
Я ткнул пальцем в коробку.
– Это что?
– «Яйца от дедушки». Отличный товар, хорошо берут,
всегда свежие, покупайте спокойно, битых нет, – высказалась дама и поплыла
в сторону прилавка с колбасами.
Да уж, похоже, никого, кроме меня, название не смутило.
Впрочем, идиотизма в нашей жизни хватает.
Весной мне пришлось по делам службы отправиться во
Владивосток. Естественно, на самолете, трястись неделю на поезде было
невозможно. Рискуя растерять ваше уважение, признаюсь: я обладаю аэрофобией, а
если по-простому, вхожу в лайнер, замирая от ужаса, и, затянув ремни
безопасности, начинаю прощаться с жизнью. Может, это происходит от того, что я
человек исключительно гуманитарной направленности и попросту не понимаю, по
какой причине тяжеленная, под завязку забитая пассажирами и багажом «птица»
ухитряется оторваться от земли. По моему разумению, ей следовало бы зарыться
носом в бетонную полосу прямо при разгоне.
Так вот, пересчитав пассажиров, стюардессы, дабы развлечь
«контингент», включили музыку. И весь полет нас увеселяли радиотрансляцией,
состоящей из подборки мелодий, реплик из фильмов и песен. Наверное,
авиакомпания потратила немалые деньги, заказывая сию композицию какому-нибудь
продвинутому диджею, сказав парню:
– У нас самолеты, про них что-нибудь.
Музыкальный работник расстарался, сначала из динамиков
полилась советская песня «А город подумал – ученья идут». Для тех, кто никогда
не слышал сие произведение, скажу, что речь в нем идет о двух летчиках, у самолета
которых отказал в полете двигатель. Бедные парни, чуя неминуемую гибель, успели
отпилотировать кусок падающего железа в сторону от населенного пункта и рухнули
в поле, жители услышали взрыв… и «город подумал – ученья идут».
После того как оцепеневшие пассажиры три раза «вкусили»
торжественно-заунывную мелодию, по салону разнесся голос отличного актера
Леонида Быкова: «Прыгай, Серега, прыгай» и гул пикирующего то ли истребителя,
то ли бомбардировщика. Это был кусок звукоряда из замечательного кинофильма «В
бой идут одни старики», следом моментально полетел мужской баритон: «Три дня
искали мы в тайге капот и крылья…»
Во Владивосток я прибыл абсолютно больным, потому что на
закуску нам предложили первый отечественный фильм-катастрофу «Экипаж». Может,
видели когда-нибудь ленту? Когда действие в ней дошло до того, как одна из
стюардесс, хватая в охапку орущего от ужаса, окровавленного ребенка, прыгает из
отрывающейся хвостовой части лайнера в передний салон, у моей соседки, до этого
просто трясущейся мелкой дрожью бабульки, случился истерический припадок.
Кстати, большинство представителей сильного пола перенесло полет нормально,
парни попросту начали наливаться спиртным на стадии песни про «капот и крылья».
Поэтому «Яйца от дедушки» еще не самый ужасный вариант. Но
все равно я возьму другую коробку, вон ту, например, нежно-оранжевого цвета,
ну-ка, как она называется? «Яйца от веселой бабушки»!
Мои руки дрогнули, упаковка с тихим «чвак» оказалась на
полу. Быстро схватив из контейнера абсолютно белые ячейки, я побежал к кассе.
«Яйца от веселой бабушки»! Осталось лишь выпустить в продажу «Молоко от
буренки, пасущейся на конопляном поле».
– Прямо извелась вся, – зашмыгала носом Вера и
сунула пакет с едой в холодильник.
– Ты разбери продукты, – сказал я.
– Так постоят, – отмахнулась Вера, потом села на
пол, положила голову ко мне на колени и заныла: – Милый, дорогой, люблю тебя…
люблю… люблю.
Я попытался встать, но потерпел неудачу, а девушка
переменила тему.
– Мне тут скучно.
– Посмотри телевизор.
– Надоело!
– Почитай книжку.
– Не хочу.
– Сходи погулять.
– Ночью?
– Нет, конечно, лучше отправиться на променад завтра.
– Боюсь упасть, пойдем вместе.
– Извини, не могу, работа.
По щекам Веры покатились слезы.
– Бедная я, несчастная, тебе ненужная! Ваня, возьми
меня к себе, здесь одной страшно!
Через полчаса, слегка потушив истерику и пообещав вскоре
сводить девицу в кино, я выпал на лестничную клетку, еле-еле отдышался, сгонял
в машину, выудил из багажника второй пакет с харчами, вновь поднялся на тот же
этаж, подкрался к двери трехкомнатных апартаментов Гольдина, хотел уже нажать
на звонок, но потом вытащил подушечку жвачки, поработал зубами и заклеил
«глазок» квартиры, в которой временно поселилась Вера. Конечно, отвратительный
поступок, но в моем случае он вызван суровой необходимостью.
– Спасибо, что зашел, – улыбнулась Лиза, –
долго тебя не задержу. Посиди, пока продукты разберу.
Я устроился на небольшом диванчике, Лиза стала осторожно
перекладывать банки, бутылки и кульки в холодильник.
