– Давай нарисую, у меня рука лучше, чем язык,
работает, – деловито предложила Аня.
Глава 6
Рассказав Норе о добытой информации, я получил исчерпывающие
указания и поехал в бутик. Путь занял почти полтора часа, к сожалению, центр
Москвы забит до такой степени, что езда превращается в муку, но еще худшая
проблема – найти место для парковки. Кое-как я впихнул «Жигули» в крохотное
пространство между двумя огромными иномарками, а потом спустился по ступенькам
вниз – элитная торговая точка располагалась в подвале.
Не успел я войти в помещение со слишком низким для меня
потолком, как будто из-под земли материализовались две продавщицы и
затараторили, словно обезумевшие сороки:
– Здравствуйте, у нас новая коллекция.
– Суперские пуловеры.
– Классные джинсы.
– Куртки на натуральном меху.
– Роскошные шарфы, настоящий кашемир, не подделка, как
у других.
Меня стало тошнить, конечно, в советские времена наши
торговые работники были не слишком-то любезны. На каменно-мрачных лицах
продавцов редко появлялась не то чтобы улыбка, а даже простое нормальное,
человеческое выражение приветливости. В основном сотрудники торгующих
организаций смотрели на вас волком. Это на испуганных лицах покупателей
застывали заискивающие гримасы, а изо рта вырывалась фраза:
– Дорогая, сделайте одолжение, если нетрудно, мне бы
вон тот свитерок.
– На, – швыряла вещь хмурая баба, – да не
жмакай в руках, еще помнешь!
– Можно примерить? – приседала от почтительности
клиентка.
– Кабинка занята, – неслось в ответ.
– А нет ли такого же, но синего цвета? –
осмеливалась спросить та, что хотела обновку.
На этой стадии разговора королева прилавка начинала
багроветь и изрыгать из себя фонтаны выражений, типа:
– Ходют всякие, денег нет, а сами вещи хапают. Еще и
кривляется! Ишь какая! Бери чего дают, через час ничего не останется. Нашлась
цаца! Синий цвет! И в зеленом пощеголяешь, чай, не барыня, скромней надо быть…
Слава богу, времена повального хамства в торговле
закончились, теперь ситуация изменилась кардинальным образом. Но мне, только не
сочтите Ивана Павловича занудой, снова трудно делать покупки. Не успеешь войти
в зал, как подскакивает желающий услужить продавец и начинает терроризировать
тебя усиленной заботой, тащит к вешалкам и постоянно выкрикивает: «Мне по душе
вот этот кардиган. Мне нравится этот костюм. Мне по вкусу этот галстук. Мне…
мне… мне… этот… эта… это…»
Но я-то не он, мой вкус часто отличается от пристрастий
добра молодца или красной девицы с бейджиком на форменной рубашке. Хочется
самому спокойно, без тягостного сопровождения походить по залу, сделать
обдуманный выбор, мне не нужны советы продавцов на стадии отбора шмоток,
торговец понадобится для поиска моего размера или цвета. Но как сказать об этом
юноше или девушке, которые хвостом тащатся за вами, периодически взвизгивая:
«Во! Версаче! Супер! Дико модно!»
Очевидно, я просто недовольный всем брюзга, невнимание и
хамство меня оскорбляют, исключительная забота раздражает, может, Николетта
права, говоря, что сын обладает на редкость вздорным характером?
Ничего не подозревавшие о моих мыслях щебетушки продолжали
тарахтеть:
– Поступили жилеты из кожи питона.
– Тефлоновое белье.
– Носки со стразами!
Услыхав последнее заявление, я вздрогнул и очнулся.
– Спасибо, с блестящими искусственными камнями ничего
не надо.
– Зря, – с жаром воскликнула одна из
девчонок, – дико модно! Я в восторге.
– Сейчас очень актуальны яркие, переливающиеся
акценты, – подхватила вторая, – вот, допустим, смотрите сюда. Свитер
под леопарда, но очень и очень необычный. Пятна не коричнево-черно-белые, а
розово-оранжево-голубые, с правой стороны золотыми нитками вышито «Я мужчина».
Мне стало смешно. Во дворе нашего с Норой дома гуляет
маленькое животное, по виду смахивающее на волосатого таракана. Из-за
тщедушности тела несчастное создание постоянно мерзнет и по этой причине
щеголяет на прогулке в сюртучке, украшенном аппликацией «Я собака». Правильная
предосторожность, поглядишь на надпись и поймешь, кто перед тобой. Впрочем,
субъект, нацепивший на себя розово-оранжево-голубого «леопарда», тоже нуждается
в определяющей его сущность вышивке.
– А еще имеется полушубок, – впала в раж
продавщица, – он из…
Я вынул из портмоне бумажку и сунул под нос девчонке.
– Торгуете подобными сумками?
Болтушки мигом скисли.
– Это в отдел аксессуаров, – разочарованно
протянула та, что подпрыгивала справа от меня.
– Алина, – крикнула другая, – клиент пришел!
Послышался цокот каблучков, и передо мной очутилась еще одна
продавщица.
– Слушаю вас, – вежливо, но сухо сказала
она, – желаете посмотреть ассортимент? Сумки, перчатки, подтяжки,
кошельки. Сюда, налево, осторожно, здесь ступенька, и не стукнитесь макушкой.
Я пригнулся и пробормотал:
– Хозяин магазина явно не рассчитывал на людей моего
роста.
– Присаживайтесь, – предложила Алина, – итак,
что желаете?
– Вы торгуете такими сумками?
– Да, – кивнула девушка, – могу показать
каталог уже готовых изделий. Впрочем, если повернете голову влево, увидите
небольшой ассортимент того, что можно приобрести прямо сразу, без
предварительного заказа.
Я улыбнулся Алине.
– Разрешите представиться, Иван Павлович Подушкин,
ответственный секретарь общества «Милосердие», вот визитка.
Тоненькие пальчики осторожно взяли протянутый прямоугольник.
– Рада знакомству, – вежливо ответила
Алина, – мое имя, вы, наверное, уже на бейдже прочитали.
– Да, оно вам очень идет.
– Спасибо за комплимент, но вернемся к аксессуарам!
– Алиночка, – заулыбался я, – я работаю у
очень богатого человека… э… Ильи Петрова. Общество «Милосердие»…
Лицо продавщицы мигом потеряло всякую приветливость.
– Если пришли просить материальную помощь, –
воскликнула она, – то это не ко мне, езжайте в центральный офис,
разговаривайте с начальством.
