– Многие и в гроб без шпилек не лягут, – философски
ответила Надя, – с большими размерами беда, их мгновенно расхватывают.
Сейчас у нас есть белые и черные сабо, кроссовки и босоножки, но у последних
пятнадцатисантиметровая шпилька.
Я уставился на обувь, не в силах принять решение. Босоножки
отпадают сразу, может, взять кроссовки? С другой стороны, у меня есть
спортивная обувь, но, учитывая, что юбка доходит мне лишь до середины лодыжки,
кеды никак не годятся.
– Хотите совет? – наклонила голову Надя. – Берите
черные сабо. Цвет удачный, подо все идет, и если они чуть малы окажутся, то не
страшно, ничего не натрут, пятки-то нет.
– Ладно, – кивнул я и повеселел: основные закупки
сделаны быстро, осталась косметика и парик.
Глава 20
В парфюмерном отделе на кассе маялся молодой человек с
аккуратно подведенными глазами, слишком ярким румянцем и крашеными блондинистыми
волосами, в ухе у него сверкал крохотный бриллиантик.
– Здравствуйте, здравствуйте, – вскочил красавчик со
стула при виде покупателя, – что хотите?
Юноша выглядел смешно, размалеванное лицо не прибавляло ему
мужественности, а манера сильно «акать» и растягивать гласные больше подошла бы
шестнадцатилетней капризнице, чем парню, которому около тридцати.
Но мне надо всего лишь купить косметику, надеюсь, торговец
знает толк в своем деле. Я кашлянул и опять озвучил историю про
сестру-провинциалку. На сей раз никогда не существовавшая родственница мечтала
стать красавицей.
– Понял, понял, говорите марку и вид товара, – запрыгал
продавец.
Я глянул на бейджик, украшавший его впалую грудь.
– Видите ли, Юрий, я в этом деле полнейший профан и
полностью полагаюсь на вас.
Юра рванулся к стендам.
– Сестра? Лето, осень, зима, весна?
– Вы о чем?
– Тип внешности у вашей сестры какой?
– Обычный.
– Брюнетка, блондинка?
– Ну… очень на меня похожа, мы близнецы.
– Значит, осень.
– Намекаете на возраст? – я сделал стойку.
– Ой, ну что вы! – заломил руки Юра. – Просто
косметологи так делят типы внешности! Зима – это нордическая блондинка с
голубыми, прозрачно-холодными, словно льдинки, глазами…
– Понятно, – кивнул я, – осень так осень, спорить
не стану, в общем, дайте мне, что там используют дамы, и расстанемся друзьями.
Что у вас есть? Пудра, губная помада, тушь для ресниц, и все!
Юра подскочил за прилавком.
– Что вы такое говорите?! Нельзя столь безответственно
подходить к выбору косметики! Начнем с фирмы – какую предпочитает ваша сестра?
– Любую.
– Но их много, – Юра резво начал перечислять
производителей элитной косметики.
– Ей без разницы, – живо отреагировал я. Потом,
вспомнив разговор с провизоршей, спросил: – Лучше что-нибудь российское,
наверное, дешевле обойдется!
На лице парня появилось откровенное презрение к скаредному
покупателю.
– Мы торгуем только мировыми марками, – гордо заявил
он, – барахла не держим, спуститесь в переход под проспектом, там ларьки
стоят.
– Они небось закрыты.
– Верно.
– Ладно, давайте ваше, но не самое дорогое, – сдался я.
Юра порысил к стендам.
– Итак, – воскликнул он, – сначала база!
– Что?
– Крем под макияж, его наносят на лицо до косметики.
– Это обязательно?
– Конечно, иначе дальнейшие слои лягут неровно, морщины
проступят.
– Ладно, – кивнул я.
Юра швырнул на прилавок белую коробочку и затарахтел без
умолку:
– Теперь тональный крем, затем жирные румяна, корректор
синяков…
– Моя сестра не дерется! – быстро сказал я. – Она
воспитанная дама.
– Хи-хи! Круги под глазами-то надо замазать?
– Верно, – осекся я.
– Теперь тушь для ресниц, вот две на выбор, одна увеличивает
объем, другая их удлиняет, да еще машинка для подкрутки, она у вашей сестры
есть?
– Нет, – ошеломленный количеством необходимого,
проронил я.
Юра вытащил странную железную конструкцию и понесся дальше.
– Рассыпчатая пудра, сухие румяна, тени для век трех цветов.
– Одного не хватит?
– Нет, конечно, вот сюда, на край, потемнее кладут, сверху
белые, в углу чуть розоватые. Ой, не перебивайте, а то я чего-нибудь забуду.
Карандашик для губ, две помадки, поярче посередине, по бокам темнее, блеск! Да,
блеск на середину!
– Чего? – я совсем потерял ориентацию во времени и
пространстве.
– Губ, естественно, – вытаращился Юра, – еще
спонжики!
Я онемел и тоже выпучил глаза.
– Спонжик – это губка для накладывания макияжа, –
снисходительно объяснил продавец. – Кисточки…
– А они к чему?
– Так пудру наносить!
– Этим, как его, сапонжиком или самонжиком, обойтись нельзя?
– Господи, – всплеснул руками Юра, – откуда вы
такой дремучий выпали? Спонжик для, грубо говоря, кремообразной структуры,
кисть используют при работе с рассыпчатым материалом. Ладно, вот вам два
наборчика. Едем дальше: сливки, гель, масло…
Я затряс головой:
– Кремов не надо!
Юра прикусил нижнюю губу, потом спросил:
– Чем же ваша сестра макияж снимет?
– Водой.
– Он не смоется!
– Почему?
– Производители хотят, чтобы, даже рыдая, женщина не
потеряла красоты. Нужно убирать краску специальной субстанцией! Для глаз она
одна, для губ другая, для щек третья, – пояснил Юра.
Я вцепился в край прилавка, глубокая жалость к женщинам
охватила меня. Если несчастные должны намазать на себя все ЭТО, то во сколько
им надо встать утром, чтобы успеть на работу? Хвала создателю, он разрешил мне
появиться на свет мужчиной. Нет, более никогда не стану жаловаться на
необходимость ежедневного бритья: право, такая ерунда – вжик-вжик, и готово. А
у несчастных дам спонжики, кисточки, базы, румяна, блеск, тушь, помада…
– Так берете? – вывел меня из прострации голос
продавца.
