– Теперь вот так, – забубнила Маша,
комкая ужасное изделие, – супер?
Я вздохнул: да уж! Из грязно-фиолетового
убоище стало бордово-красным, лишь надпись сохранила ярко-белый цвет, но
отчего-то теперь вместо названия первой фирмы на спине красовалось наименование
другой знаменитой фирмы: то ли китайцы перепутали, то ли владелец подвала, где
ваяют сию красоту, не видит разницы между концернами, производящими спортивные
товары.
– Берете? – растянула губы в улыбке Маша.
– А где трихуэль? – решительно спросил
я. – И вжикалка?
– Так вот же она, – ткнула пальцем в
«молнию» Маша. – Вжикалка хорошая, не сомневайтеся. И трихуэль это! Точно.
– Где? – упорствовал я. – Покажите.
Девушка отогнула воротник и вытащила ярлычок.
– Во, читать умеете? Ну какой народ
недоверчивый. Че мне вас обманывать? Если размер не подойдет, назад припрете.
Я посмотрел на кусочек серого материала,
заполненный черными буквами: «Made in America. Dior. 100% пух белого гуся
третьей категории. Только сухая чистка. Верх 100% синтепонокоттон, подкладка
натуральный полиэтилен. Размер XXXYL».
Я подавился смехом. Сделано в Америке! Диор!
Тот, кто в порыве вдохновения придумал «выходные данные» куртенки, очевидно, не
в курсе, что фирма «Dior» является французской. И еще, не знаю, бывает ли пух
белого гуся третьесортным, но вот некий синтепонокоттон явная ложь. Синтепон –
это, грубо говоря, искусственная вата, а коттон – хлопок, выросший на поле,
вместе им не жить. И уж чего вовсе не случается в природе, так это натурального
полиэтилена, он весь детище химиков. Но окончательно сразило меня понимание
того, что такое трихуэль, да вот же он, размер XXXYL! Все просто, никаких
загадок. Наш человек в массе не знает иностранных языков, оттого и рожает
удивительные словосочетания. Впрочем, подобные казусы встречались всегда. Люди
моего возраста хорошо помнят популярные в советские времена вестерны с актером
Гойко Митичем в роли замечательно положительного индейца, борца за права своего
краснокожего народа. Снимали ленты на студии «Дефа», в Германской
Демократической Республике. Так вот, среди прочих немцы выпустили ленту
«Чингачгук Большой Змей». На языке производителей кино называлось (специально
пишу в русской транскрипции, чтобы вы оценили всю прелесть ситуации):
«Чингачгук дер гроссе шланг», «die Schlange» – по-немецки змея. Так вот, я
лично видел на одном из московских кинотеатров афишу, сообщавшую: «Новый,
великолепный фильм с Гойко Митичем! «Чингачгук Большой Шланг».
– Ну че, берем? – поторопила меня Маша.
– Нет, – ответил я, – покажите лучше
телефон.
Судя по лицу продавщицы, она с трудом
удержалась от непарламентских выражений.
– Который? – мрачно поинтересовалась
Маша.
– Обычный, чтобы звонить!
– Они тут все такие, – не пошла на
контакт торговка, – их затем и берут, чтобы болтать, а не гвозди
заколачивать.
– Мне нужен хороший.
– Вот, отличный, – оживилась
девушка, – фотоаппарат, диктофон, камера, выход в Интернет, радио…
– И сколько?
– Двадцать четыре тысячи.
– Не надо, – быстро ответил я, – мне
самый простой.
Маша поскучнела:
– За сколько?
– Ну… доверяю вашему вкусу.
Продавщица скривилась:
– Мне по вкусу тот, что за пять тысяч.
– Покажите.
– Мы ими не торгуем, да вы его и не купите.
– Почему?
– Я же говорю, он стоит пять тысяч.
– Ну… ничего.
– Долларов.
Я вздохнул.
– Мобильный?
– Ага.
– Пять тысяч в американской валюте?
– Угу.
– И что? Их берут?
– В очередь давятся, – кивнула Маша, –
шик!
Я молча смотрел на раскрашенное личико
девочки. Зачем покупать аппарат за бешеные деньги? Ей-богу, непонятно. Хотя,
может, он сам набирает номер, а еще пылесосит квартиру, готовит ужин и бегает
за вас на работу? Ну из чего можно сделать сотовый, чтобы потом выставить его
на продажу по цене баллистической ракеты? Наверное, я ничего не понимающий
идиот!
– Дайте нормальный телефон, мне не нужен
гибрид фотоаппарата с компьютером, хочу просто разговаривать! Не собираюсь
снимать клипы и слушать радио, – терпеливо пояснил я.
Маша, скорчив презрительную гримаску, вытащила
аппарат.
– Во, держите. Сто баксов.
– Он работает?
– Неделю продержится.
– Телефон одноразовый?
– Нет, конечно, зарядка есть, просто быстро
сломается. А че вы хотите за такие деньги?
– Три тысячи рублей – вполне приличная
цена, – возразил я.
Девушка тяжело вздохнула:
– Если нормально не зарабатываете, то
обходитесь без мобильника.
– Я не нищий.
– Тогда возьмите вон тот, за пятьсот гринов,
он качественный, просто не пафосный.
– Это дорого.
– Тады за стольник.
– Но он же плохой!!!
Маша развела руками:
– Никак не врублюсь, че вам надо, а? Вы уж
определитесь.
– Желаю мобильный, ладно, готов отдать пару
тысяч рублей, но мне нужен стабильно работающий агрегат.
Продавщица хихикнула:
– Капризный вы! Либо за сто, но дерьмо, либо
нормальный, но за пятьсот.
– Хочу хороший и недорогой!
– Таких не бывает, – отрезала
Маша, – хоть обыщитесь, не найдете!
Глава 18
Так и не приобретя телефон, я сел в «Жигули» и
порулил домой. Выслушав мой отчет, Нора побарабанила пальцами по столу.
– Интересное кино, – сказала она
наконец, – появляется еще один персонаж, ненавидевший Зою, – ее
любовник.
– Отчего вы решили, что он конфликтовал с
ней? – удивился я.
Элеонора уставилась в окно.
– Не знаю, не знаю! Так! Хватит сидеть и
ничего не делать. Пока я тут разберусь в проблемах, отправляйся к Зинаиде!
– К кому? – удивился я.
