Ну не способны люди на подобные признания,
поэтому шипят вслед Тане:
– Ясное дело, дала всему совету директоров,
теперь нами командует.
А если упрекнуть в секс-услугах Танечку не
получится – ее начальство в основном состоит из женщин правильной сексуальной
ориентации, – то лентяи-завистники все равно не успокоятся, найдут другую
причину успеха:
– Да уж! Сделала карьеру! Всем на удивление!
Ни рожи, ни кожи, ни ума. Ничего, пусть рулит, а что ей еще делать: мужа нет,
детей не родила!
В общем, «пожалеть» состоявшуюся в деловом
плане женщину всегда можно, но сейчас нет нужды рассказывать Лене о
человеческих слабостях.
– Спасибо, – улыбнулся я, – вы и так
очень мне помогли!
– Чем же? – удивилась Лена.
«Рассказали про Андрея Вяземского, теперь мне
многое стало понятно», – хотел ответить я, но опять придержал язык и
сказал:
– Думал о своих неприятностях, услышал о ваших
и понял: мои беды – ерунда!
Лена поправила прическу.
– Пойду на работу. Если решите день рождения
отмечать или праздник какой, звоните. Вот визитка, сделаю вам большую скидку.
– Спасибо, – кивнул я, пряча
бумажку. – Не премину воспользоваться.
Когда Лена, немного хромая, ушла в клуб, я
огляделся по сторонам, увидел чуть впереди вывеску «Торговый центр «Аэростар» и
вышел из машины. Мне нужно срочно купить телефон, потому что без аппарата
никак. Нора, наверное, злится, пытаясь дозвониться до секретаря. Сейчас
приобрету разговорное устройство и снова буду на связи. Не могу сказать, что
обладание мобильником радует меня, если честно, чувствую себя собакой на
поводке у хозяина. Только Нора хочет иметь секретаря под рукой постоянно, и ее
можно понять.
Поеживаясь от неожиданно налетевшего холодного
ветра, я быстрым шагом добрался до магазина, вошел внутрь и сразу наткнулся на
вывеску: «Телефоны. Одежда». Идиотская надпись над входом в лавку меня не
удивила, не далее как в среду я приметил на Ленинградском проспекте еще более
замечательную табличку «Продукты секонд-хенд». Вот тут я оторопел и пару секунд
рассматривал витрину. Извините, конечно, но в моем понимании продукты
секонд-хенд – это… хм, как бы поприличней высказаться… Во всяком случае, я не
предполагал, что можно торговать едой, уже один раз побывавшей в чьем-то
желудке. Изумление было столь велико, что я зашел внутрь крохотного помещения и
с огромным облегчением увидел: зальчик разделен на две части. В одной мирно
продают молоко, масло и колбасу, в другой на вешалках покачиваются кофты и
брюки. Вывеску следовало написать так: «Продукты. Секонд-хенд», а не «Продукты
секонд-хенд». Все дело в пунктуации и орфографии, точка и заглавная буква лишат
табличку идиотского смысла, хотя, на мой взгляд, все равно она будет смотреться
глупо.
Понимаете теперь, отчего я не удивился тому,
что мобильники продают вместе с одеждой?
– Вам чего? – лениво спросила продавщица,
откладывая в сторону книгу, обернутую в газету.
– Телефон, пожалуйста, – начал было я, но
тут к прилавку подскочила бойкая бабенка с волосами, похожими на шерсть старого
барана, и заорала:
– Куртку трихуэль привезли?
Я удивленно посмотрел на плохо воспитанную
покупательницу. Меня давно перестала коробить манера некоторых людей вести себя
так, словно им принадлежит мир. Ну согласитесь, ведь неприлично врываться в магазин
и, не обращая никакого внимания на ранее пришедшего человека, требовать от
продавца ответа на свои вопросы.
Еще меня восхищает манера работников сферы
обслуживания заявлять посетителю:
– Подождите, я сначала займусь человеком, а
потом подойду к вам.
Мне всегда хочется спросить в подобных
случаях:
– Разве я обезьяна? Между прочим, тоже являюсь
представителем хомо сапиенс.
Не желая затевать конфликта, я избрал свою
тактику и, просто не обращая внимания на наглецов, продолжаю разговор с
продавцом. Но сейчас меня охватило любопытство: а что такое куртка трихуэль?
– Ага, – вяло кивнула торговка, –
две штуки прибыли.
– Со вжикалкой?
– Да.
– Железка?
– Не. Пластик.
– Во, блин! А когда стальную вжикалку припрут?
– Фиг его знает, – пожала плечами
девица, – берите, какая есть, трихуэль редко поступает.
– Цвет какой?
– Дутый слон, – произнесла еще более
загадочную фразу продавщица и поправила бейджик, на котором красовалось косо
написанное имя: «Маша».
– Фу, – скривилась посетительница.
– Так они завсегда такие, – проявила
некоторую заинтересованность торговка, – Барби не случается. Сами
сообразите, трихуэль Барби, это уж слишком.
– Не, – махнула рукой женщина, – не
возьму.
С этими словами, так и не став
покупательницей, баба удалилась из торговой точки.
– Покажите мне куртку трихуэль, – не
утерпел я.
– Себе хотите?
– Ну… да!
– Вам велика будет, – безапелляционно
заявила Маша.
Но меня буквально распирало совершенно
немужское любопытство, поэтому я проявил настойчивость:
– Все равно посмотрю.
– Они женские.
– Неважно.
– С вжикалками из пластика.
– Пусть, – твердо стоял я на своем.
Сообразив, что покупатель сродни ишаку,
девушка, тяжело вздыхая, исчезла в подсобном помещении, оттуда незамедлительно
послышался шорох, скрип, шуршание.
– Во, – заявила Маша, выходя к
прилавку, – любуйтесь.
Передо мной оказалась самая обычная куртка,
явно сшитая трудолюбивыми китайцами.
– Нравится? – прищурилась девица.
– Ничего, – осторожно ответил я, –
только цвет… э… депрессивный, фиолетовый слишком.
– Че ж хотите? Дутый слон!
Я проглотил вертящийся на языке вопрос, почему
цвет чернил, которыми мы в детстве ставили кляксы в тетради по чистописанию,
носит название «дутый слон», и тут девушка, оценив мои покупательские
возможности, решила стать милой.
– Она двусторонняя.
– Да ну? – поддержал я никчемный
разговор.
– Во, глядите, – совсем оживилась Маша.
Ловким движением она подняла куртку и
встряхнула ее. Я увидел на спине белую надпись известной спортивной фирмы.
