– Во, вечно Ляля драпировку до конца не
сдвинет, ей красиво кажется, если окно полуприкрыто, стопор поставила.
Идиотство полнейшее! Я ей сто раз говорила: из-за твоей красоты в комнате
темно! Ну сейчас-то я их сдвину!
Соня резко дернула портьеру, в то же мгновение
из ее складок высунулась простая вешалка и снова исчезла.
– Ваще! – всплеснула руками
Работкина. – Кто ее сюда прицепил? На веревке привязал к карнизу! Во
сделано как! Ездит вместе с тюлем! Зачем? Ну, Ляля! Вечно ерунду удумает! А еще
у нее в ванной этажерка с цветами! Ну не дура ли, а? Хотя, если учесть, каково
ей досталось! Так еще и не такие странности делать начнешь! Сначала Игорь с
собой покончил. Лялька чуть с ума не сошла, она мужа обожала. У нее в голове
четко застряло: Игорек – принц! Себя за лягушку считала! Вот е-мое! Это ее так
воспитали! Нет уж, если у меня когда дети будут, не стану их гнобить, никогда!
Хотя, теперь я знаю, к сыну и дочке можно по-разному относиться! Вот тетя Зоя.
Чего она только ради Игорька не делала! Верочку погубила! Мне у них года два
потом прям плохо было! Висела в квартире чернота, я ее спиной чуяла! А все
Вера! Ну кто бы подумать мог! В десять лет в петлю влезть! Хотя Ларису и не
посадили, да мучается небось! Не зря она отсюда съехала! Мать ее, Зинка,
осталась! Первое время глаза в пол ходила, потом исчезла. Ну да столько лет
прошло! Думает небось, все забыли! Конечно, люди про чужие беды не думают. Но
я-то помню. Эх, Ларка! Вот уж Зинка ненавидит тетю Зою! О-о-о! Они один раз
подрались! Вы чай хотите или кофе?
– Да, – машинально ответил я.
– Так чего? – захихикала Соня. – Чай
с кофеем в одну чашку? Смешной вы! Чего дакаете? Примите решение. Все мужики
такие, нерешительные.
Я потряс головой. Может, некоторые несчастные
мужчины обращаются к бутылке, чтобы не слышать визгливого голоса супруги?
Ей-богу, если ваша половина никогда не закрывает рта, это слишком сильное
испытание. А у Работкиной синдром гиперболтливости, даже я, приученный к
общению с Николеттой, и то почувствовал сейчас приступ морской болезни. Но надо
попытаться разобраться в океане информации, который выливает передо мной Соня,
а она как ни в чем не бывало неслась дальше:
– …вот Игоряха, например, в день свадьбы прямо
испугался, заныл: «Я заболел», а Зоя на сторону Ляли встала, она ей роднее
матери была, а та прямо без нее шаг ступить боялась!
– Кто без кого? – отмер я.
– Ляля без Зои, – пояснила Соня. –
Так чай или кофе?
– Спасибо, все равно.
– Значит, чай, – сделала вывод
Соня. – Пойдем лучше на кухню, мне в этой комнате не по себе.
Я покорно переместился в другое помещение. Рот
Работкиной не закрывался ни на секунду, но, как ни странно, я начал понимать
сумбурную речь Сони и постепенно более или менее разобрался в ситуации.
Глава 9
Мужа Зои звали Андреем Вяземским. Пара жила
довольно мирно, во всяком случае, так казалось посторонним.
Мама Сони приходилась очень дальней
родственницей Зое. Родство было сильно разбавленным, а дружба между женщинами
оказалась крепкой. Соня частенько бывала у Зои. Игорь охотно бежал к девочке с
игрушками, но Сонечке казалось неинтересным переставлять солдатиков и гонять по
коридорам мяч. Она бы с огромным удовольствием посидела в гостиной, участвуя во
взрослых разговорах, но мама всякий раз говорила дочери:
– Пойди поиграй с Игорьком, оставьте нас с
тетей Зоей вдвоем.
И приходилось нехотя подчиняться. Соня не
могла ослушаться родительницу, мамочка была тяжела на руку и запросто раздавала
затрещины.
В восьмилетнем возрасте Игорю поставили страшный
диагноз: рак крови. На Зою, узнавшую о диагнозе, было невозможно смотреть. Мать
пыталась всеми силами спасти сына. Только никакого эффекта таблетки и уколы не
принесли, встал вопрос о пересадке костного мозга, потребовался донор.
Как правило, необходимые клетки берут у
родственников, но Вяземским не повезло. Ни Зоя, ни Андрей не подошли, их
анализы оказались «нехорошими», Игорю предстояло умереть. Может, мальчик бы и
не выжил, но тут старый профессор, лечивший ребенка, позвал к себе в кабинет
Зою и доверительно сказал:
– Голубушка, вы ведь молоды? Климакс не
начался?
– Нет, – удивленно ответила Зоя.
– А муж здоров?
– Вроде да, – кивнула ничего не
понимающая Вяземская.
– Тогда у вас есть шанс спасти сына.
– Какой? – закричала Зоя. – Говорите!
Я сделаю все: продам квартиру, вещи, заплачу вам сполна, только помогите!
Профессор укоризненно покачал головой:
– Вам надо будет не меня благодарить, а бога
молить, чтобы новорожденный оказался совместим с Игорем.
– Вы о чем? – окончательно впала в
недоумение Зоя.
– Вам нужно родить ребенка, – пояснил
врач. – Есть шанс, что он станет донором для Игоря.
Зоя заморгала, потом спросила:
– А без этого никак?
Доктор развел руками.
– Увы, в вашем случае нет.
Зоя кинулась к Любе, матери Сони.
– Что делать? Что? – закричала она с
порога.
Люба моментально велела дочери:
– Иди делай уроки.
Девочка сообразила, что ее хотят удалить с
места событий, но возражать не стала.
– Да, мама, – кивнула она, – хорошо.
Люба обняла Зою и увела ее в свою спальню, а
хитрая Соня вышла на балкон детской и, прижавшись к стене, стала подслушивать
разговор. Любопытная девочка давно знала, что мама всегда держит раскрытым окно
опочивальни. Люба чувствует себя в комнате абсолютно спокойно, голос у нее
громкий, и он из окна беспрепятственно достигает ушей затаившейся школьницы. На
дворе стояло лето, и Сонечка совершенно не замерзла, подслушивая.
– Что делать? Что? – словно заведенная,
выкрикивала Зоя, сообщая, что сказал профессор.
– Рожать, – ответила Люба.
– О! Нет! Не хочу!
– У тебя есть альтернатива?
– Да!
– Какая?
– Более не иметь детей!
– Тогда Игорь умрет.
– Не смей так говорить, – зарыдала
Зоя, – он поправится!
– Но тебе для спасения сына придется
произвести на свет младенца.
– Нет.
– Похоже, это единственный шанс для
Игорька, – напомнила Люба.
