– Ни к чему это, – коротко произнесла знакомая лорда Баренса.
Мы поднимались все выше по лестнице, когда в моей голове опять прозвучал голос Лиса.
– Але, гараж! Ну шо там, тени забытых предков развеялись?
– Здесь нет теней, – попытался возразить я. – Мы уходим. Уходим в место, где нас никто не потревожит.
– Нет теней?! То есть как это нет теней?! – Голос моего друга звучал ошеломленно. – Капитан, да ты бредишь. Никаких уходов и особенно приходов. Багира, держись! Я уже лезу.
Я невольно представил себе худого, почти тощего Лиса в роли медведя Балу и усмехнулся.
– Держись, капитан! – между тем звучало у меня в голове. – Их тиозавры станут нашими тиозаврами.
Сергей упорно не желал принимать всерьез мои объяснения.
– Не надо сюда идти. Меня здесь уже нет, – проговорил я, стараясь достучаться до сознания друга.
– Держи себя в руках, Вальдар. Мы не из таких передряг выворачивались. Все. Скоро буду.
Связь исчезла. Если мой друг вбивал себе что-нибудь в голову, то выбить это «что-нибудь» не удавалось никакими средствами. А потому, предоставив событиям развиваться своим чередом и понадеявшись на опеку родственника Бабы-Яги, я сосредоточился на восхождении.
– И все-таки должен же я знать имя той, кому обязан жизнью.
– А правда ли, что в Англии правит женщина? – точно не слыша вопроса, поинтересовалась моя спутница.
– Да, это так, – несколько опешив, подтвердил я. – Королева Елизавета.
– И во Франции тоже?
– Там на престоле находится Карл IX… – И тут же перед глазами всплыл незабываемый образ моей «тещи» Екатерины Медичи. Я невольно поперхнулся. – Хотя, по сути, государством управляет его мать.
– Так же, как нынешним королем Речи Посполитой управляла его мать, Бона Сфорца, – как будто сама себе проговорила девушка.
– Совершенно верно, но…
– Якоб Гернель сказал, что тому, кто придет за ним, можно доверять, – внезапно меняя тему разговора, перебила меня незнакомка. – Что ж, быть по сему. Меня зовут Софья Скуратова.
Она произнесла эти слова точно отчеканила, должно быть, ожидая с моей стороны удивления или восторга.
– Вы, наверно, родственница Малюты Скуратова? – догадываясь о подоплеке недавних вопросов, выдохнул я.
– Как вы могли такое подумать?! – взвилась красавица. – Я – дочь князя Федора Бельского, внучка Ширван-шаха Махмуда Хаджи. Я не родственница этого безродного выскочки… – Она задохнулась от переполнявшего ее возмущения. – Я его жена.
Я молча покачал головой, не зная, что и сказать. Порою старому разведчику Джорджу Баренсу удавалось завербовать весьма ценных агентов, но такая удача могла считаться высшим пилотажем даже для него.
Наконец лестница закончилась. Я очутился перед дверью, едва заметной в обрывках густой паутины. По сути, это была даже не дверь, а узкая щель, протиснувшись в которую, мне пришлось пройти боком шагов десять, прежде чем оказаться в небольшой каморке с убогой, но все же лежанкой. О большем я в тот миг не мог и мечтать.
За спиной послышался какой-то неясный скрежет.
– Это куранты, – пояснила Софья, увидев мое замешательство. – Они отмеряют время, – с нескрываемой гордостью добавила она.
Я молча кивнул. В эти годы подобная механическая диковинка была редкостью, а здесь, в Московской Руси, так и подавно. Насколько я помнил, это чудо инженерной мысли поражало современников невероятной точностью, безошибочно отмеряя часы своей единственной стрелкой.
– Ложитесь, – указывая на топчан, скомандовала Софья. – Вам следует отдохнуть. Здесь есть запас еды на три дня. Я дам вам чудодейственную мазь, приготовленную Якобом Гернелем. Она быстро уймет боль и уврачует ваши раны.
– Благодарю вас, сударыня, – укладываясь на жесткое ложе, проговорил я. – Прошу меня извинить за то, что вынужден разговаривать с вами, нарушая законы приличия, но, увы, ноги отказываются повиноваться.
– Пустое, – отмахнулась госпожа Скуратова. – Хорошо еще, что царь Иван распорядился бросить вас именно в это подземелье.
Я попробовал было удивленно поднять брови, но от боли лишь сморщился.
– Что ж в этом такого хорошего?
– Реши государь упечь вас в иное место, все могло бы сложиться намного хуже. Дело в том, что о потайном ходе сейчас, почитай, одна я знаю. Когда дед нынешнего царя башню эту ставил, он ни о каких курантах не помышлял. Лестница соединяла верхнюю боковую галерею с подвалом, а оттуда ход вел к реке. Когда же начали устанавливать куранты, мастер Андреа из Падуи заложил стену, и, кроме него, никто не ведал, что здесь осталась комора. – Она произнесла это слово на итальянский манер, и у меня не осталось никаких сомнений о том, откуда ей известно о местонахождении тайной комнаты. – Я сызмальства жила в Кремле, а сеньор Андреа очень скучал по своей семье. Я напоминала ему дочь, и он баловал меня, как мог. Для всех прочих он был чужаком и никого, кроме меня, сюда не пускал. Незадолго до смерти он показал мне этот ход. Правда, сейчас там, внизу, все перегородили, поэтому выйти к реке не удастся. Но, когда все уляжется, я вас выведу, и вы сможете отправиться к Якобу Гернелю.
От неожиданности я чуть не подскочил на покрытых тюфяком досках.
– Вы что же, знаете, где он?!
– Увы, нет, – покачала головой Софья. – Но он сказал, что если среди тех, кто будет его искать, окажется человек, который среди всех книг обратит особое внимание на фехтовальный трактат, то мне следует указать ему место и время встречи.
– Узнаю дядюшку, – усмехнулся я, восхищаясь прозорливостью старого разведчика.
– Так вы его племянник?
Девушка впервые с момента нашего знакомства заинтересованно глянула на меня.
– Впрочем, да. Конечно. Якоб Гернель очень точно описал вас, хотя и не сказал, что вы родственники.
Еще бы! Откуда ж ему было знать, какую легенду дадут мне институтские разработчики.
– Он велел передать, – продолжала моя спасительница, – чтобы вы отправлялись на то самое место, где князь Изборский встречался с дружиной Володимира Муромца, – продекламировала она.
Я невольно усмехнулся, вспоминая перелесок неподалеку от Пскова, едва не ставший полем битвы между потомком легендарного Ильи Муромца и потомком не менее легендарного Трувора.
– …Правду сказать, я не поняла, о ком он говорил. В Изборске со времен Рюрика не было князя. А былинного витязя – защитника земли русской – звали Ильей. Как пророка, который своей колесницей небесные своды сотрясает.
Замолчав, Софья Федоровна требовательно воззрилась на меня, ожидая внятных объяснений.
– Это давняя история… – Я лихорадочно пытался сообразить, как объяснить неожиданно образованной девушке очевидную «нелепость» слов моего дяди.
