– Пажи куролесят, – услышал я за спиной чей-то голос. – Кто-то из кавалергардов задремал, а этот, ишь, шельма, стащил патрон – и в камин. Уж сколько раз их за это драли!
Я сконфуженно послал шпагу в ножны и бочком-бочком занял свое место в шеренге.
– Прошу простить меня, ваше величество. – Я склонился в поклоне, надеясь, что пудреный парик закрывает характерное покраснение ушей.
– Доблесть, молодой человек, в прощении не нуждается. И все же, – она повернула голову к моему дяде, – дорогой лорд Баренс, представьте смельчака.
– Ваше величество, это мой племянник Вальдар Камдил, лорд Камварон. Он прибыл вместе со мной в Россию, дабы искать покровительства у вашего величества.
– Неужели моему дражайшему кузену королю Георгу не нужны подобные храбрецы?
– Все дело в том, ваше величество, что мой племянник был чересчур усерден в решении вопросов чести.
Императрица смерила меня слегка насмешливым взглядом.
– Ну что ж, мы обдумаем ваши слова. – Она кивнула, выражая высочайшее удовольствие, и прошествовала далее.
Императорская тень в лице Безбородко притормозила возле чрезвычайного посланника и, получив из его рук опечатанный королевскими печатями пакет, двинулась вслед государыне. Лишь только взгляды, которыми обменялись дипломатические «зубры», отчего-то навели меня на мысль, что господин секретарь является искренним почитателем итальянской живописи.
Я не стану описывать ужин. Мне не дано обладать памятью голландских живописцев и запоминать вид и размещение блюд, установленных на столе, а все лежавшее на этих блюдах исчезало с такой скоростью, что я едва успевал сообразить, что это было. Когда гофмаршал скомандовал сворачивать трапезу, я был уже на излете. Мне уже были до боли понятны все эти пухлые ручки и толстые щечки на придворных портретах. «Так жрать нельзя, – корил я себя, давая обет завтра не притрагиваться к пище. – А то ведь скажут, приехал из голодной Англии в Россию отъедаться, а я, как-никак, того... невольник чести. Надо поддерживать форму».
Жезл церемониймейстера вновь загрохотал по паркету, призывая придворных принять участие в следующем акте сегодняшнего представления.
– Ломбер ее величества! – произнес жезлоносец с видом таким торжественным, будто сообщил присутствующим о высадке инопланетян посреди Дворцовой площади.
Сытые и довольные участники спектакля вновь выстроились в шпалеры, ожидая вызова к карточному столу. , Впереди на правом фланге я увидел шефа кавалергардов, расправившего плечи, словно стремясь закрыть собой весь строй.
– Григорий Григорьевич, – обратилась к нему императрица с улыбкой любезной, как повестка в суд. – Мой дорогой граф, у меня для вас важное поручение. Мне кажется, полуденная пушка стреляла сегодня совсем не громко. Сходили бы, душа моя, разобрались, в чем дело. Вы ведь у нас генерал-фельдцехмейстер.
Я увидел, как вспыхнуло гневом лицо недавнего фаворита.
– Я счастлив служить вашему величеству! – сцепив зубы, процедил он, улыбаясь недобро. – Но деяние это столь велико и столь ответственно, что я осмелюсь просить себе в помощники дежурного генерала вашего – князя Васильчикова. Дабы дать ему возможность геройством своим в этом деле оправдать звезду, коей вы изволили нынче украсить его грудь.
Екатерина насмешливо посмотрела на Орлова, затем, через плечо, на побледневшего Васильчикова:
– А и то, князь, сходите, развейтесь.
Затем, напрочь теряя интерес к эскападам Орлова, она скользнула взглядом далее и остановила его на Преображенском подполковнике.
– Первым моим партнером в игре будет Григорий Потемкин, вторым – лорд Джордж Баренс, третьей я желаю видеть графиню Брюс.
Представление было окончено, этикет соблюден, и с этого момента начиналась произвольная программа. Отыскав среди толпы придворных герцогиню Кингстон, я предложил ей руку, и мы отправились осматривать достопримечательности дворца. Что и говорить, кроме моего «дражайшего дядюшки», это было единственное лицо, знакомое мне здесь, и, признаться, смотреть на это лицо мне с каждым днем становилось все приятней и приятней.
– Это ее возлюбленный, – услышал я за спиной негромкую русскую речь. – Непонятно, то ли она уехала за ним из Англии, то ли он за ней.
– Ну что вы! – произнес другой голос. – Конечно же, она. Говорят, он ужасный дуэлист, и уж точно известно, что он заколол на дуэли бывшего любовника этой прелестной молодой особы, герцога Гамильтона.
– Да ну!
– Вы же сами слышали, что говорил его дядя. Этот смельчак весьма рьян в вопросах чести.
– Говорят, герцогиня несметно богата, – поменял тему первый голос.
– Воистину несметно, – отвечал второй. – Вы бы видели, какую коллекцию картин она привезла в подарок государыне.
– Да, стоило бы за ней приударить.
– Не рекомендую, дорогой мой. Весьма не рекомендую.
Мы вышли из залы, и продолжения разговора я уже не слышал. Мы бродили по дворцу рука об руку, беседуя ни о чем, и я был рад, когда леди Бетси первой завела речь о поселении меня во флигеле своего дома. Я с радостью принял это предложение, и, сказать по правде, не только из-за дядюшкиных рекомендаций. Быть может, он и был прав, обвиняя герцогиню во всех смертных грехах, но чувства мои подсказывали совсем другое, и теперь у меня появлялся шанс самому выяснить правду.
Связь включилась как-то неожиданно. Вдруг передо мной предстал небольшой уютный кабинет с ломберным столом посередине, вокруг которого с картами в руках расселась уже знакомая мне четверка игроков. Внезапно дверь комнаты резко распахнулась, и в нее спиной вперед влетел гофмаршал, явно теснимый превосходящими силами противника.
– Не ведено пускать, не ведено, – жалобно твердил придворный.
– Пшел вон, каналья, – рявкнул на него появившийся следом Орлов и, схватив беднягу за грудки, выкинул его из комнаты.
– Чему обязана, граф, – ледяным тоном осведомилась Екатерина, не поднимая глаз от карт.
– Пушка велела вам передать, что отныне будет палить во все жерло. Токмо дежурный генерал ваш, князь Васильчиков, в сей славной баталии тяжко ранен, ибо, запнувшись о камень ножкой, пребольно ударился головой о лафет.
– Благодарю вас за добрые вести, граф, – все в той же интонации отвечала императрица. – Я вас более не задерживаю. Орлов забористо выругался и вышел, хлопнув за собой дверью.
– Вальдар, – попросил меня лорд Баренс. – Распорядись, чтобы Редферн приготовил нашу карету. Не думаю, чтобы после этого визита игра продолжалась долго. А когда публика начнет разъезжаться, кареты битый час недождешься.
Связь исчезла. Я достал часы и, посмотрев на них, покачал головой с укоризной.
– Время позднее. Пора возвращаться.
– Но еще совсем светло, – возразила мне очаровательная спутница.
