Почти теряя сознание, я поправил волосы
покойного, его челка упала на лоб, я попытался уложить ее как надо, и рука моя
не ощутила ледяного холода, лицо Егора было теплым. Оцепенев от страха, я замер
над гробом.
Стукнула дверь.
– Господи, Иван Павлович, – воскликнул
вошедший Юрий, – вы один, у открытого гроба! Ну кто разрешил!
– Он… теплый, – прошептал я, – лицо…
волосы… упали… а…
Трофимов обнял меня и стал выталкивать из
зала.
– Ваня, голубчик, – с жалостью уговаривал
врач, – вам показалось, это истерика. Егор умер. А насчет тепла… Вы просто
сами замерзли, вот вам и почудилось. Ну зачем, зачем вы трогали покойного? О
господи! Эй, кто-нибудь, сюда…
Я плохо помню дальнейшие события, вроде бы
появилась симпатичная девушка в белом халате, протянула мне рюмочку.
– Пейте, пейте, – велел Юра и почти
насильно влил в меня темную жидкость.
Глаза медсестры были слегка раскосые,
«японские», но не карие, а голубые… Вдруг они стали огромными. Я отчетливо
увидел небольшую родинку на одном веке и то ли заснул, то ли упал в обморок…
Резкий звук прорезал кромешную тьму. Я
машинально сел и охнул. Немилосердно болела голова, а во рту был мерзкий вкус,
словно я поужинал протухшей кошкой. Несколько секунд понадобилось мозгу, чтобы
оценить ситуацию. Я сижу на своей кровати в пижаме, на тумбочке разрывается от
гнева телефон, не мобильный, а домашний стационарный аппарат, в окошечке
определителя четко высветился номер звонившего, он мне хорошо знаком, вот
только головная боль мешает сообразить, кто же меня беспокоит посреди ночи.
– Алло, – медленно сказал я, взяв трубку.
– Ваня, – донеслось из тьмы, –
слышишь меня?
– Да, – подтвердил я, – это ты,
Егор? Что случилось?
Не успев произнести последнюю фразу, я издал
вопль. Сразу перестала болеть голова, я вспомнил все: известие о кончине друга,
похороны, свою истерику, медсестру с раскосыми голубыми глазами и родинкой на
веке…
– Ваня, – повторил Дружинин, – ты
меня слышишь?
– Я умер?! Да? Скончался? Мне стало плохо на
твоих похоронах, – зашептал я, оглядывая свою спальню, – но этого не
может быть…
– Ваня, возьми себя в руки!
– Да, да, вы кто? Зачем прикинулись Егором?
– Это я и есть.
– Нет!!!
– Не бросай трубку!!! Вдруг не смогу
дозвониться! Ваня! Это я!!! – заорал Дружинин. – Я попал в ужасное
положение, мне страшно, я могу умереть! Помоги!
– Не может быть, – забубнил я, поражаясь
сходству голоса шутника с голосом друга, – невероятно! Я сам видел твой
гроб…
– Ваня, ты же заметил, что мой лоб теплый, а
Юрка испугался, уволок тебя прочь и потом напоил снотворным.
– Чем? – тупо спросил я.
– Все потом! – закричал Егор. – Все
объяснения позже, не ровен час связь прервется или батарейка сядет. Ты мне
веришь?
– Нет, конечно, покойник не может звонить из
могилы.
Из трубки прозвучал смешок.
– Ты даже и не представляешь, насколько прав!
Помнишь Ригу, дом отдыха и девушку, рыжую… ну? Кто потом бегал лечиться, а?
Я онемел. Был, был в моей биографии неприятный
случай, но рано или поздно любой мужчина может оказаться в подобной ситуации.
Мы с Егором поехали отдыхать в Латвию, которая
для советского человека являлась почти заграницей, выпили и, уж простите,
купили себе девушку, одну на двоих. Понимаю, что сейчас низко пал в ваших
глазах, но из песни слова не выкинешь. Девица оказалась умелой, а мы с Егором
были под сильным градусом, поэтому, потеряв осторожность, забыли про изделие №
2, да и не опасался народ в то время СПИДа, боялись триппера. Через пару дней у
меня и у Дружинина обнаружились неприятные симптомы, поход в туалет превратился
в пытку… Завершилось наше приключение в кабинете подпольного венеролога,
которого нашел Егор. Ни он, ни я, естественно, никому никогда не рассказывали о
неприятной коллизии, просто сделали соответствующие выводы и стали осторожнее.
И вот сейчас какой-то шутник голосом скончавшегося Егора напоминает мне о давно
похороненном сюжете.
– Ну, пришел в себя? – поинтересовался
знакомый баритон. – Глянь на определитель номера, прочитай его.
Я почему-то повиновался.
– Семьсот двадцать один, двадцать один…
– Во, во, – перебил голос, – узнал?
Спасибо, что сунул сотовый мне в гроб, а то бы кирдык котенку!
У меня в башке словно взорвалась граната. Я
сообразил, отчего так хорошо знаю цифры на определителе, это же мой собственный
«красивый» номер, купленный расточительной Норой у телефонной компании. Свое
мотовство хозяйка оправдывала очень просто:
– Я не способна запомнить много цифр кряду,
каждый раз буду мучиться, пытаясь соединиться с тобой, а так, заплатила
всего-ничего, и все в порядке!
Я на самом деле, находясь на пике эмоций,
положил в гроб сотовый, естественно, забыв вынуть сим-карту. Мобильный зарыли
вместе с телом, и вот сейчас получается…
Глава 5
– Ваня, очнись, – потребовал Дружинин.
Я громко икнул.
– Ты способен воспринимать
действительность? – настойчиво вопрошал друг.
– Ты не умер!
– О боже! Потом все тебе объясню! Если не
поторопишься, то тогда уж я точно окажусь на том свете! Кондиционер пока
работает, тут все без обмана, но винты закручены, и телефона не оказалось…
Немедленно езжай на Старое Наташкино кладбище.
– Сейчас ночь!
– До утра я могу не дожить, вдруг кондиционер
сломается.
– Где?
– В моем гробу!
Я вцепился в тумбочку.
– Ты в могиле?
– Да.
– На погосте возле деревни Наташкино?
– Верно.
– Но…
– Ваня, – перебил меня Егор, –
сейчас не время, все подробности потом. Главное никому ни слова! Дело следует
провернуть тихо.
Из трубки пошел треск – очевидно, батарейка
стремительно разряжалась.
– Сюда, – пробивался сквозь помехи голос
друга, – скорей… сарай… в нем лопаты… тут никого нет… кладбище не
охраняют… Ваня, вытащи меня, умоляю, Ва…
