— Ладно, — ответила, решившись, девушка. — Я пойду вместе с тобой.
ГЛАВА 11. СЕМЬДЕСЯТ МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ
Браун и Тиббс быстро двигались по тропе в ту сторону, откуда раздался крик.
— Миледи! — крикнул Тиббс. — Что случилось? Отзовитесь!
— Мисс! Где вы? — вопрошал Браун. Неожиданно он услышал в ответ знакомый голос леди Грейсток.
— Я здесь, — спокойно ответила она. — Не беспокойтесь, со мной все в порядке.
В этот момент пилот увидел ее. Возле Джейн лежала разделанная туша антилопы, а сама она склонилась над убитым леопардом, извлекая из его тела остатки трех стрел. Браун наблюдал за этой сценой широко раскрытыми от удивления глазами.
— Все в порядке, — повторила Джейн. — Я убила этого зверька, а Шита пыталась отнять у меня добычу.
— Вы убили его? Вы убили его своими стрелами?
— Нет, я просто избила его до смерти. И Джейн сама расхохоталась своей шутке.
— А кто кричал?
— Это были крики Шиты. Она напала на меня, и мне пришлось обороняться. Когда в нее угодила моя первая стрела, ей это очень не понравилось. Потом я выпустила еще две. Не знаю, правда, которая из трех стрел остановила ее, но все они попали ей в самое сердце.
— Честное слово, мисс, — промолвил медленно приходящий в себя Браун. Я готов снять перед вами шляпу.
— Не стоит, Браун. Лучше отнесите антилопу в лагерь.
Тут на место происшествия подоспел, наконец, изрядно отставший Тиббс. Он оторопело глядел то на леопарда, то на Джейн, то на тушу антилопы.
— Осмелюсь заметить, — начал он, когда вновь обрел дар речи, — все это весьма необычно. Кто бы мог подумать, что такими маленькими стрелами можно убить кого-нибудь, кроме птицы!
— Эту кошку тоже нести в лагерь? — осведомился Браун.
— Не стоит, — ответила Джейн. — На разделку ее туши потребуется много времени. Да и принцесса Сбороу, боюсь, лишится чувств, увидев эту красавицу.
Браун взвалил тушу антилопы на плечи, и все трое направились к лагерю.
Аннет поджидала их возвращения, тревожно вглядываясь в джунгли. Увидев, что, целые и невредимые, они идут назад, девушка облегченно вздохнула.
— О! — радостно воскликнула она. — Вам удалось добыть пищу! Это здорово, я страшно проголодалась.
— А где принц и принцесса? — поинтересовалась Джейн.
Аннет фыркнула и показала на шалаш.
— Едва ушли Браун и Тиббс, они тут же спрятались.
На голоса из укрытия вылез сам принц. Он был бледен и зол.
— Вы, мужчины, не должны уходить оба одновременно и оставлять лагерь на произвол судьбы, — начал выговаривать он. — Мало ли что могло тут случиться! Зарубите это себе на носу! Впредь чтобы подобное не повторялось!
— Господи, у меня нет больше сил, — заскрежетал зубами Браун. — Я и так слишком долго терпел выходки этого идиота.
— Что такое? — переспросил Алексис.
— Запомни, ублюдок, если ты еще хоть раз разинешь свою поганую пасть и будешь говорить со мной таким тоном, я сделаю из тебя короля!
— Что? — не понял принц.
— Короную тебя, вот что!
— Это, вероятно, очередной ваш дурацкий американизм, — презрительно заметил принц. — Не знаю, что он означает, но, коль скоро он исходит от вас, то, по-видимому, ничего, кроме оскорблений, выражать не может.
— Это уж точно! — разъяренно рявкнул Браун.
— Вы опять ссоритесь! — решительно прервала их перепалку Джейн. Давайте лучше займемся делом. Браун и Тиббс, вы разведете костер, распорядилась она, — а вы, Алексис, разделайте тушу антилопы и отберите пять-шесть приличных кусков. Аннет пожарит их. Ты умеешь жарить мясо на открытом огне, Аннет?
— Мне никогда не приходилось делать это, но, думаю, я справлюсь, если вы покажете.
К этому моменту из шалаша выползла принцесса.
— Дорогая моя! — вскрикнула она. — Откуда здесь все это? Боже мой, да она вся в крови! Немедленно уберите ее прочь!
— Китти, это наш ужин, — сказала Джейн.
— Ты предлагаешь есть это? Боже упаси. Я непременно заболею. Уберите и закопайте эту дрянь.
— Конечно, леди, вам решать, и вы вправе отказаться, — заметил Браун. Только в таком случае вы останетесь без ужина.
— И вы, Браун, еще смеете угрожать, что спрячете от меня пищу? Какая наглость! — возмутилась принцесса.
— Ничего подобного, леди. Я просто стараюсь объяснить вам, что, кроме этого, никакой другой пищи у нас нет. Так что выбирайте: есть это или голодать.
— Но я не смогу заставить себя проглотить даже кусочек этой гадости. Алексис, дорогой, чувствуешь, как отвратительно от нее пахнет?
Однако не прошло и часа, как принцесса с аппетитом вгрызалась в здоровый кусок мяса.
— Правда, это захватывающе? — подала она голос, утолив голод. — Мне это напоминает загородный пикник.
— Да уж, — с насмешкой взглянула на нее Джейн.
— По-моему, все это просто омерзительно, — заметил Алексис. — К тому же и мясо сырое. Вы бы, Аннет, могли проследить, чтобы мой кусок был лучше прожарен.
— Поменьше гонору, — вмешался Браун. — Бери, что дают, и будь благодарен. И брось говорить с Аннет, да и со всеми остальными, таким барским тоном.
Тиббс чувствовал себя явно не в своей тарелке. Четко сознавая разницу между теми, кого именовали аристократами, и низшим классом, к которому принадлежал сам, он всегда вел себя соответственным образом.
— Осмелюсь обратиться, — повернулся он к Джейн. — Как вы предполагаете выбираться отсюда, чтобы снова вернуться в мир цивилизации?
Этот вопрос он задал с намерением разрядить атмосферу.
— Я много размышляла об этом, Тиббс, — ответила леди Грейсток. — Будь мы все в хорошей спортивной форме, можно было бы пойти вниз по течению к большой реке, а уж там-то мы бы непременно отыскали какое-нибудь поселение аборигенов, где нашлась бы пища и можно было бы нанять проводников, которые вывели б нас к европейцам. На худой конец, мы могли бы послать гонца, чтобы он передал известие от нас.
— Это великолепная идея! Надеюсь, мы вскоре тронемся в путь.
— Боюсь, тяготы такого пути не всем из нас по плечу, — заметила Джейн.
— Вероятно, ты имеешь в виду меня, дорогая? — отозвалась принцесса. Уверяю тебя, пешие прогулки мне всегда безумно нравились. Помнится, в свое время я даже прогуливалась по утрам не меньше мили. Это было перед тем, как я потеряла моего дорогого мистера Петерса. Ты, наверное, помнишь: он очень увлекался спортом и меня приобщал к этим занятиям. По средам он всегда играл в гольф, но после его кончины я все забросила. Мои ноги страшно уставали.
