После такого заявления около меня все стулья
опустели.
– Вас зовут Соня Умер, – протянула
Нора. – Извините, конечно, за нескромный вопрос, но почему вы не поменяете
фамилию?
– По какой причине я должна отказаться от
фамилии своего деда, отца и прочих родственников? – сердито ответила
девочка. – У нас дома имелось генеалогическое древо, поверьте, среди моих
предков были только достойные люди, честно служившие России.
Я мысленно зааплодировал. Ай да Сонечка, мало
кому удавалось смутить Нору, а моя хозяйка сейчас, похоже, не знает, как себя
вести.
– Если мы разобрались с фамилией, –
спокойно продолжала школьница, – то, очевидно, пора перейти
непосредственно к делу.
– Вас не смущает откровенный разговор при
большом скоплении народа? – спросила Нора.
– Тут лишь свои, – нагло перебила ее
Катерина.
Сонечка пожала плечами:
– В моей жизни нет страшных тайн, я
обычный человек.
Я мягко улыбнулся. Девочка способна к
адекватной самооценке. Редкое качество для подростка и абсолютно уникальное для
женщины. Когда Соня вырастет, она превратится в умную особу и…
– Я собралась ехать отдыхать, –
продолжала тем временем Соня, – не куда-нибудь там в Эмираты или Испанию,
а в наш Крым. Вернее, он теперь, конечно, не наш, а украинский. Заграница!
Прямо смешно! Я бы с удовольствием похихикала над ситуацией, если б она не
развивалась самым печальным образом. Понимаете, несовершеннолетнему ребенку
нельзя пересечь границу без разрешения. Если мать одна везет чадо, ей
необходимо разрешение от отца, официально заверенное, с печатью.
Нора откинулась на спинку кресла, я улыбнулся
еще шире.
– Сонечка, вы ошиблись адресом. «Ниро» не
нотариальная контора, а детективное агентство. Мы никак не можем помочь вам в
данной ситуации. Впрочем, у нас есть знакомый нотариус, Светлана Макарова, могу
позвонить ей, и вы будете избавлены от томительного сидения в очереди. Но
потребуется непременное присутствие вашего папеньки.
– Мой отец умер, – сообщила Соня.
– Ясное дело, Умер, – подхватил
я, – но он обязан прийти, потому что у нотариуса потребуется поставить
подпись.
– Вы не поняли, – фыркнула
девочка, – умер не в смысле фамилии, а в физическом плане, он скончался
через пару лет после моего рождения.
Второй раз за последний час я ощутил себя
полнейшим идиотом и пробормотал:
– Извините, право, я не хотел!
Сонечка кивнула:
– Не стоит извиняться, откуда вам знать о
кончине Антона Евгеньевича. Кстати, я его не помню, дома висят фотографии, но
особых эмоций они, увы, у меня не вызывают.
– Тогда я не пойму, в чем
проблема! – воскликнула Нора.
– В пересечении границы, – терпеливо
повторила девочка, – необходимо разрешение от отца.
– Одна моя подружка, – противно
захихикала Катерина, – попала в ту же ситуацию: хотела на море скататься.
А ее бывший, ну такая падла, не пошел разрешение оформлять. Ленка ему позвонила
и говорит: так и так, сбегай к нотариусу, а муженек и заявил: «Хвасталась, что
без меня проживешь? Вот и флаг тебе в руки, уезжай на курорт как хочешь!»
– Крайне неблагородный поступок! –
возмутился я.
– Да сука он! – запальчиво
воскликнула Катерина.
– И каким образом эта Лена
выкрутилась? – вдруг заинтересованно спросила Сонечка.
Катерина усмехнулась:
– А, ерунда! Дала в загсе взятку, и ей
сотрудница выписала свидетельство о смерти бывшего мужа. Теперь она показывает
его пограничникам, и те берут под козырек. Поэтому в вашем случае все просто:
мама продемонстрирует документ – и полная свобода.
Сонечка еще шире распахнула голубые глаза.
– Но у меня нет подобной бумаги.
– Правильно, деточка, – голосом
профессиональной учительницы заявила Нора, – естественно, необходимый
документ хранит ваша мама.
– Она тоже умерла, – грустно
ответила Соня.
В глазах Норы промелькнула откровенная
жалость.
– А с кем ты живешь?
– С сыном.
– С сыном своей мамы? – уточнила
Элеонора. – Со старшим братом? На границе у вас не будет задержки, юноша
должен взять документы, подтверждающие смерть родителей, и ваши свидетельства о
рождении. Думаю, это все. Хотя лучше проконсультироваться у специалиста. Сейчас
Иван Павлович позвонит Анне Сергеевне Рединой, она давно занимается отправкой
детей за границу, как на отдых, так и на лечение. Анна полностью прояснит
ситуацию, и ты спокойно пойдешь домой.
– Но…
– Нет, нет, – не дала договорить
девочке Нора, – никаких денег ты нам не должна.
– Боюсь, вы неправильно меня
поняли, – потупила взор Сонечка. – Я иногда веду себя совершенно
по-идиотски, и люди составляют неверное представление о ситуации.
– Деточка, – пропела Нора, – ты
молодец, мы поняли твою проблему и…
– Да нет же, – махнула тонкой рукой
Соня, – у меня нет родственников, братьев в том числе.
Я глянул на Нору, может, все же позвонить
докторам? Ей-богу, странный разговор получается.
– Но только что ты говорила о сыне своей
мамы, – парировала Нора, – впрочем, может, ты не считаешь его братом?
– Я сообщила о сыне, – с легким
раздражением напомнила Соня, – но ничего не говорила о маме. Это мой сын.
– Твой? – подпрыгнула
Катерина. – И сколько ему лет?
– Пять.
– Ну и ну, в каком же возрасте ты его
родила, в детсадовском, что ли? – ляпнула Нора. – Сколько тебе самой
лет?
Сонечка тяжело вздохнула:
– Больше двадцати и меньше тридцати.
– Сколько? – хором спросили дамы.
– Я не люблю уточнять цифры, вам
необходим год, указанный в паспорте? – слегка покраснела посетительница. –
Надеюсь, вы не потребуете документ? Хотя я уже привыкла носить его с собой.
Представляете, вчера мне в супермаркете отказались продать сигареты.
– На месте продавщицы я поступил бы точно
так же, – заявил я, – вы выглядите школьницей, простите, если обидел.
Соня звонко рассмеялась:
