Я вновь начал рыться на полке и довольно
быстро нашел-таки серо-красную пачку с надписью «Сода», вот только содержимого
в ней было мало, не набралось и четверти стакана. Решив, что лучше столько, чем
ничего, я высыпал порошок к маслу, а сверху накидал тонко нарезанный лимон.
Может быть, нужно добавить больше цитрусовых, но тогда пирог может стать
излишне кислым. Муки я насыпал три стакана и впал в задумчивость. Где тесто? Из
памяти выплыло слово «месить». Вздохнув, я опустил пальцы в кастрюльку и
попытался склеить воедино ингредиенты. В принципе получалось неплохо, одна беда
– сильно мешал брусок масла, он никак не желал соединяться с основной массой и
выскальзывал из пальцев. Но я в конце концов сумел справиться с бедой, подсыпая
постоянно муку, и в результате получил гору мелких крошек. Утерев пот со лба, я
понял, что в содержимое кастрюльки следует добавить воды, вот тогда все
расчудесно трансформируется в монолитный ком. Слава богу, с водопроводом в
Москве проблемы нет. Я влил кружку воды в кастрюлю и яростно заработал
пальцами, эффект превзошел мои ожидания, крошево растворилось. Но теперь в
кастрюле плескалось нечто, похожее на жидкую грязь.
И тут меня охватил азарт. Если малограмотные
бабы способны печь пироги, то неужели я, человек с энциклопедическим
образованием, не сумею справиться с тестом! Случались в моей биографии задачки
и посложней!
Ловко манипулируя мукой и водой, я сумел
получить серый, слегка липкий шар и ощутил себя полководцем Кутузовым, только
что разгромившим армию Наполеона. Так, что еще указано в рецепте? «Натрите
тесто на терке, предварительно произведя заморозку». У меня потемнело в глазах.
Нет, это чистейшее издевательство! Ведь я уже имел кастрюлю крошек, за каким
чертом составитель инструкции сначала требует все слепить, а затем вновь
разломать монолит? Где маменька нарыла сей рецептик? И что нужно охлаждать:
будущий пирог или терку? Автор не владеет русским языком!
Чертыхаясь сквозь зубы, я сунул в морозильник
и терку, и тесто, потом наградил себя чашечкой кофе, вынул застывший
конгломерат и попытался настрогать его. Вы когда-нибудь елозили по терке
холодным бильярдным шаром? Если нет, то и не пытайтесь, ни малейшего
удовольствия от процесса не испытаете. Я ободрал костяшки правой руки,
многократно ронял липкую льдину, погнул хлипкую терку, но добился своего.
Далее оставалась ерунда.
«Насыпьте часть теста в форму». Легко. «Сверху
намажьте любимое варенье». Но я терпеть не могу варенья, и его на кухне нет.
Однако не станем унывать, откроем еще банку сгущенки и нальем на тесто.
«Засыпьте оставшиеся крошки». Плевое дело. «Поставьте в духовку, готовность
проверяйте спичкой».
Из глубины души вновь поднялась волна
раздражения. Как это, проверять готовность спичкой? Зажечь ее, и дальше что?
Коим образом женщины разбираются в кулинарных книгах? Решив бороться с
проблемами по мере их поступления, я впихнул тяжелую форму в духовой шкаф и
упал на стул.
Глава 9
Не успел я перевести дух, как в кухню вплыл
сильный запах дорогого мужского одеколона, а за ним появилось маленькое,
вертлявое существо, похожее на кузнечика, – это и был Монти.
– Ванечка! – обрадовался богом
данный кузен.
Простите, я не силен в определении родственных
связей. Кем мне приходится брат мужа матери? Двоюродным отчимом? Сводным дядей?
Но в случае обретения статуса столь значимого лица Монти получает право делать
замечания «сыночку» или «племяннику», уж лучше считать его кузеном, так мы с
ним будем на равных. Правда, справедливости ради следует добавить: Монти не
чванлив, не вреден, он просто идиот.
– А пирожок готов? – заискивающе
осведомился кузен.
– В печке стоит, – сурово сообщил я.
Монти выпучил и без того выпуклые глаза.
– Ванечка, у вас в квартире голландка? И
где она находится? В гостиной? Надо же! Я до сих пор не заметил ее.
– Я имел в виду духовку.
– А! Понимаю! Вначале ты пошутил? Про
печку?
Я кивнул:
– Да, решил слегка позабавиться.
Монти залился счастливым смехом, пошел к окну
и уронил на пол заварочный чайник. Симпатичная фарфоровая безделушка беззвучно
развалилась на несколько кусков.
– Ой, беда, – пригорюнился
Монти, – Николетта расстроится! Ну почему я такой неловкий!
– Если сейчас уберем осколки, маменька
даже не заметит, что посуды стало меньше, – пожал я плечами, – она
совсем не обременяет себя хозяйством и не пересчитывает утварь.
– Правда? – обрадовался Монти.
– Конечно, – кивнул я, –
достанем из шкафа другой чайник и забудем о мелком происшествии.
Блестящие глаза кузена, похожие на очи
спаниеля с больной щитовидной железой, уставились на меня.
– Ванечка, – с придыханием заявил
Монти, – ты такой умный! Мне бы и в голову не пришло прятать осколки. Как
хорошо, что судьба нас свела, ты мой добрый ангел. А как убрать остатки
чайника?
Теперь понимаете, что я имел в виду, называя
кузена идиотом?
– Руками, – начал я вводить в курс
дела Котика, – замести на совок!
Продолжая говорить, я принялся озираться:
ей-богу, не знаю, где у маменьки веник. Вроде имелась метла с длинной ручкой.
Интересно, где она? На первый взгляд никаких метел на кухне нет, впрочем,
может, Николетта полетела на ней в гости?
– Ой, Ванечка, – прошептал
Монти, – смотри, что вышло!
Я обернулся и ахнул. Монти сидел на корточках
около невинно убиенного чайника, держал в правой руке острый осколок, из
пальцев кузена капала кровь.
– Монти, ты порезался!
– Полагаешь?
– Разве тебе не больно?
– Ну, в общем, да, – промямлил он.
– Сейчас же сунь ладонь под холодную
воду, – велел я и ринулся к аптечке.
Спустя десять минут Монти, полюбовавшись на пластырь,
которым я заклеил порез, с чувством произнес:
– Ванечка, около тебя я ощущаю себя
совершенно никчемной личностью. Ты мой кумир, образец для подражания. Все
знаешь, все умеешь, водишь машину, работаешь детективом, общаешься с самыми
красивыми женщинами. А я! Сейчас бы кровью истек! Откуда ты узнал, как
правильно обрабатывать жуткие раны?
Я слегка смутился от обилия комплиментов.
– Монти, у тебя крошечный порез, завтра
от него и следа не останется.
– Может, все-таки сделать
противостолбнячный укол? – занервничал кузен.
– Право, не стоит!
