– Не знаю. Засомневаются в подлинности
почерка. Я никогда не видел автограф Вяльцева, впрочем, имей я перед глазами
образец, не сумею скопировать его. Выйдет скандал! Соню арестуют. Если вам не
жаль секретаря, которого обвинят в подделке документов, то хоть подумайте о
госпоже Умер, отвечать за беззаконие придется и ей тоже.
– Иван Павлович, – ледяным тоном
ответила Элеонора, – включи мозг и прекрати паниковать. По-твоему,
пограничники имеют при себе образцы подписей всех граждан России? Нет, конечно,
им важен бланк с печатью. Усек? Катись на Ломоносовский, потом живо отправляйся
к Соне домой, вручи ей разрешение да ни о чем не трепись. Станет спрашивать,
что и как, загадочно улыбайся и говори: «Бумагу получил. Зачем вам
подробности?»
– Вы толкаете меня на противозаконные
действия!
– Я спасаю репутацию «Ниро» и обеспечиваю
рекламу своему агентству посредством замечательной, хвалебной статьи в журнале
«Счастье», жди SMS с адресом Риты, – гаркнула Нора.
И как бы вы поступили в сложившихся
обстоятельствах! Увы, я всего лишь наемный служащий, получающий из рук хозяйки
конверт с зарплатой.
Глава 6
Нотариус без всякого смущения ткнула пальчиком
в пустое место на уже заполненном бланке.
– Вот тут, около галочки, подпишите.
Сначала имя, отчество, фамилию, затем автограф.
Я покорно произвел процедуру, Рита кивнула и
пододвинула толстенную книгу.
– Теперь здесь!
Назвался груздем – полезай в кузов. Я лихо
расписался на серой странице.
– Спасибо, – кивнула Рита и
выразительно постучала рукой по столу.
– Сколько? – спросил я.
Нотариус быстро написала на бумажке цифру, но
вслух произнесла совсем иное:
– Тридцать рублей.
Я крякнул, вынул три десятки, потом из другого
отделения бумажника начал выуживать купюры иного достоинства. Услуги Риты
совсем недешевы, теперь понятно, откуда у нее красивые бриллиантовые серьги и
часы, усыпанные сверкающими камушками. Но раз Нора решила пойти на расходы, мне
ее не переубедить.
Став обладателем абсолютно незаконного
разрешения, я сел в машину и поехал к Соне. В голове теснились не слишком
веселые мысли. Сколько в Москве таких нотариусов, как Рита? Много ли поддельных
завещаний они завизировали? А сделок с недвижимостью? Какое количество детей
вывезли за рубеж по липовым доверенностям? Ладно, в случае Сони все чисто, она
лишь хочет провести с малышом отпуск на море, но, думается, попадаются женщины,
желающие украсть дитя! Государство рискует, целиком и полностью полагаясь на
честность нотариусов, среди океана неподкупных людей попадаются и экземпляры
вроде Риты!
Предаваясь тяжелым раздумьям, я доехал до
большого дома, явно построенного в середине прошлого столетия, и вошел в гулкий
подъезд, сильно пахнущий кошками. Похоже, до этого здания еще не добрались
обеспеченные люди, скупающие московские коммуналки. Лично меня удивляет желание
жить в самом центре загазованного мегаполиса, в одном подъезде с весьма
отличающимися от вас по материальному положению соседями. Один из приятелей
Норы, удачливый торговец пивом Игорь Таратута, приобрел коммуналку. Сначала он
намучился, расселяя ее обитателей, состоящих сплошь из алкоголиков, потом на
Таратуту накинулись соседи по лестничной клетке. Им не понравилась грязь,
неизбежно сопровождающая ремонт. Игорь смиренно извинился и после того, как
въехал в новую квартиру, отреставрировал весь подъезд, покрасил стены, сменил
плитку, восстановил выщербленную лестницу. Но обитатели здания снова устроили
истерику, теперь они обвинили Таратуту в нарушении исторического облика дома.
Оказывается, грязный потолок, погнутые перила и расколотый на полу кафель были
милы коренным обитателям как память о счастливом детстве. Ощущая себя варваром
и вандалом, Игорь сделал жильцам поистине царский подарок – сменил лифт. Ранее
в доме была железная клетка, внутри которой, угрожающе скрипя, двигалась
деревянная кабина. Старый подъемник давно поломался, денег на его ремонт не
было, а потом прибыла комиссия, велевшая законсервировать механизм,
пользоваться которым было признано опасным. Естественно, жильцы принялись
стенать и плакать, им теперь приходилось таскать по ступенькам набитые сумки,
детские коляски, да и с пустыми руками тяжело взбираться по бесконечным
пролетам. И вот Таратута устранил беду. Думаете, ему устроили овацию и вручили
грамоту в знак благодарности? Держите карман шире. На Таратуту написали кляузу
и отправили ее лично мэру. «Кто разрешил наглому олигарху переделывать
шахту? – задавали жильцы вопрос. – И откуда у нувориша деньги? Не
стоит ли налоговой инспекции проверить документы бизнесмена – вора?»
При этом на лифте активно ездили, местные
подростки жгли в нем кнопки, а алкоголики регулярно использовали кабину в
качестве туалета.
Затем на одну из жиличек в подъезде напал
грабитель. Игорь, испугавшийся в первую очередь за свою семью, провел для всех
домофон и посадил на первом этаже лифтершу. Ясное дело, все расходы легли на
плечи Таратуты. И снова в мэрию отправилось послание, на сей раз жильцы,
руководимые местной совестью по имени Алексей Борисович, гневно заявляли: «С
появлением запоров и охраны мы ощущаем себя заключенными, посаженными за
решетку. Олигарх нарушил конституционные права граждан, в том числе на
свободу».
Игорю пришлось признать свое поражение, он
продал злополучную квартиру своему заместителю и перебрался в одну из элитных
новостроек. Мечта о жизни в историческом центре Москвы накрылась медным тазом.
Но самое интересное стало происходить после переезда Таратуты. Лишившись
лифтера и домофона, бывшие соседи вновь накропали жалобу, требуя привлечь Игоря
к суду за… бесчеловечное отношение к простым гражданам. «В силу тяжелого
материального положения мы не имеем возможности оплачивать собственную
безопасность, – писал все тот же Алексей Борисович, – поэтому суд
должен обязать разжиревшего на нездоровой любви российского народа к пиву
Таратуту содержать консьержку, следить за чистотой в нашем отремонтированном
подъезде и ставить на профилактику наш очень дорогой лифт!»
Единственный вывод из этой истории таков –
тигру не следует селиться в стае голубей. Птички только с виду кажутся белыми и
ласковыми, на самом деле у них крепкие клювы, при помощи которых стая способна
выклевать хищнику глаза. Знаете, как поступают милые голуби со своим больным
собратом? Они съедают его. Это неправда, что символ мира питается лишь крошками
да зернышками. При удачном стечении обстоятельств он не откажется и от мяса с
кровью!
Угнетенный собственным депрессивным состоянием,
я поднялся на второй этаж и нажал на звонок – раз, другой, третий. Минуты шли,
Соня не спешила открывать дверь. Постояв около четверти часа, я соединился с
Норой и растолковал хозяйке положение вещей, заключив речь фразой:
