По мере приближения к линии фронта, войска становились все многочисленнее. Гудели грузовики, медленно тянулись воловьи упряжки обоза, а навстречу по обочине брели раненые. Тарзан пересек железнодорожное полотно недалеко от станции и заметил, что раненых собирали для последующей эвакуации в тыловой госпиталь, возможно, в Танга на побережье океана.
Наступил вечер, когда он добрался до большого лагеря, разбитого у подножья гор. Приблизившись к самой границе, Тарзан обнаружил, что лагерь охраняется плохо. Часовые либо отсутствовали, либо пренебрежительно относились к своим обязанностям, поэтому с наступлением темноты будет нетрудно пробраться к палаткам, подслушать разговоры и найти следы убийц.
Притаившись за палаткой, перед которой сидела горстка солдат-туземцев, Тарзан расслышал несколько фраз, произнесенных на местном диалекте, сразу приковавших его внимание.
– Вазири дрались, как дьяволы, но мы тоже не лыком шиты, всех порешили; а когда мы всех перебили, капитан вошел и убил женщину. Пока мы сражались, он стоял во дворе и только орал на нас. Младший лейтенант фон Госс похрабрее, он стоял около двери и тоже орал во все горло. Он приказал приколотить гвоздями к стене раненого вазири и громко смеялся, глядя на его страдания. Мы все смеялись – было очень смешно!
Как загнанный зверь, угрюмый и беспощадный, замер Тарзан в тени за палаткой. Какие мысли рождались в его воспаленном мозгу? Кто знает… Ни малейшие признаки волнения не исказили его красивого лица. Холодные серые глаза выражали лишь напряженное внимание. Скоро словоохотливый солдат поднялся, попрощался и ушел.
Он миновал человека-обезьяну на расстоянии десяти футов и направился в конец лагеря. Тарзан последовал за ним и настиг его в тени кустов. Бесшумно бросился человек-обезьяна на спину солдата, свалил на землю, сжимая стальные пальцы у него на горле. Оттащив жертву в кусты, Тарзан ослабил хватку и прошептал на местном диалекте:
– Ни звука!
Полузадушенный попытался набрать в легкие воздуха, вращая выпученными глазами в надежде рассмотреть того, в чьей власти он оказался, беспомощный, как ребенок. В темноте он увидел склонившееся над ним смуглое тело и с ужасом вспомнил страшную силу могучих мускулов, сжимавших его горло. Если мысль о сопротивлении и приходила ему в голову, он сразу же отбросил ее как явно безнадежную. Он не предпринял ни малейшей попытки к бегству.
– Как имя офицера, убившего женщину в бунгало, где вы воевали с вазири? – спросил Тарзан.
– Гауптман Шнайдер, – ответил негр, с трудом справляясь с собственным голосом.
– Где он? – потребовал человек-обезьяна.
– Здесь. Наверное, в штабе – многие офицеры пошли туда получать приказ.
– Веди меня туда! – скомандовал Тарзан. – Если меня обнаружат, я убью тебя! Пошли!
Негр встал и повел его в обход через лагерь. Несколько раз они вынуждены были прятаться от проходивших солдат, наконец, добрались до большого стога сена. Отсюда негр указал на двухэтажное здание, стоящее отдельно вдали.
– Штаб, – прошептал он. – Дальше вам не пройти незамеченным, вокруг много солдат.
Тарзан понял, что вдвоем с негром он не сможет продолжать свой путь. Он повернулся, посмотрел на своего проводника, как бы размышляя, что с ним делать.
– Ты помогал распинать Васимбо-вазири? – спросил он тихим зловещим шепотом.
Негр задрожал, колени его подкосились.
– Он приказал нам сделать это! – взмолился чернокожий.
– Кто? – потребовал Тарзан.
– Младший лейтенант фон Госс, – ответил солдат. – Он тоже здесь.
– Я его найду! – мрачно пообещал Тарзан и вновь обратился к пленному: – Значит, ты помогал распинать вазири, и пока тот страдал, ты смеялся?
Негр задрожал, предчувствуя в этом вопросе свой смертный приговор. Тарзан без звука схватил его за шею, стальные мускулы напряглись, и тело чернокожего солдата, словно выброшенное катапультой, отлетело в сторону. Человек-обезьяна двинулся к штабу генерала Крафта.
Единственный часовой преграждал путь Тарзану. Повелитель джунглей полз к нему, искусно маскируясь, замирая, когда тот смотрел в его сторону, и продолжая движение, когда часовой отворачивался. Когда солдат повернулся к нему спиной, Тарзан вскочил и бросился на него. Все произошло мгновенно и бесшумно.
Нижний этаж здания был освещен, верхний – погружен в темноту. Через окно Тарзан разглядел большой зал. Тут было много офицеров, одни прохаживались и разговаривали, другие сидели над картами, делая какие-то пометки. Окна были открыты, и человек-обезьяна мог слышать, о чем говорили офицеры. В основном речь шла о немецких успехах в Африке и о том, когда же германские войска в Европе войдут в Париж. Много говорилось о Бельгии, ее ругали, не стесняясь в выражениях.
В маленькой комнате, двери которой выходили в зал, за столом сидел крупный краснолицый мужчина. Несколько офицеров стояли за его спиной, а перед столом вытянулись двое подчиненных, с которыми генерал беседовал. Разговаривая, генерал забавлялся со стоящей перед ним керосиновой лампой, то придвигая ее к себе, то отодвигая.
Вдруг раздался стук в дверь, и в комнату вошел адъютант. Он козырнул и доложил:
– Прибыла фрейлейн Кирчер, мой генерал!
– Просите, – приказал генерал, давая знак офицерам, стоящим перед ним, покинуть помещение. Фрейлейн столкнулась с ними в дверях. Оставшиеся офицеры при виде фрейлейн отдали честь, а она в ответ слегка склонила голову в знак приветствия и улыбнулась. Это была очень красивая девушка. Даже грубая замызганная после длительного пребывания в седле одежда и засохшая грязь на лице не могли скрыть того факта, что она очень молода, лет девятнадцати, не более. Фрейлейн подошла к столу, за которым сидел генерал и, вынув из внутреннего кармана бумагу, протянула ее генералу.
– Садитесь, фрейлейн, – предложил генерал. Офицер пододвинул стул. Пока генерал читал бумагу, никто не проронил ни слова. В это время Тарзан изучал офицеров в комнате. Он решил, что один из них вполне мог быть гауптманом Шнайдером, поскольку двое из присутствующих имели звание капитана. Девушка, как ему представлялось, была шпионкой и служила в отделе разведки. Ее красота оставила Тарзана равнодушным. Она была немкой, и этого вполне хватало, чтобы без сожаления свернуть ей шею. Но Тарзану нужен был гауптман Шнайдер. Наконец генерал отодвинул бумагу.
– Хорошо, – сказал он девушке, затем приказал одному из адъютантов: – Пошлите за майором Шнайдером.
«Майор Шнайдер?!» – Тарзан почувствовал, как короткие волосы у него на затылке поднялись. – «Они повысили эту скотину в звании. Убийцу! Несомненно, они повысили его в звании за это самое преступление!»
Адъютант вышел из комнаты, а остальные начали общий разговор, из которого Тарзан понял, что немецкие войска в Африке значительно превосходят британские и что последние испытывают немалые затруднения.
