Впрочем, подобная идиллия длилась недолго. Через несколько
дней гонцы принесли тревожную весть — армия Антония движется по направлению к
их лагерю.
Катилина понял, что медлить более невозможно.
Ранним утром следующего дня около десяти тысяч человек
снялись с места и форсированным маршем двинулись в сторону Трансальпийской
Галлии.
Консульская армия шла в двух переходах по пятам за
мятежниками.
В походе окончательно проявилась никчемность Гая Антония как
полководца и консула. Полностью отстранившись от командования, он доверил армию
легату первого легиона Марку Петрею, и старый ветеран с готовностью принял на
себя тяжкое бремя. Саллюстий в своей книге пишет, что Петрей был не только
отважным и честным воином, но и блестящим полководцем. За тридцать лет
служебной карьеры он имел пять дубовых венков и шесть ранений, служа поочередно
в войсках как центурион, трибун, префект, легат. Петрей был претором в
нескольких консульских армиях, служил под командованием Мария и Суллы.
Опытный легат понимал, что Катилина попытается уйти в
Галлию, где найдет поддержку и союзников среди всегда недовольных галльских
племен. И тогда заговор, почти подавленный и предотвращенный, может вспыхнуть с
новой силой. Именно поэтому претор Квинт Метелл Целер должен был тремя
легионами удерживать дорогу в Галлию, дабы помешать мятежникам попасть в столь
желанную для них страну.
Целер был исправный служака и, получив первоначальный приказ
из Рима, расставил все три легиона на дорогах в Пиценской области, обороняя все
переходы в соседнюю страну. Пойди Катилина по любой из этих дорог, он неминуемо
должен был столкнуться с одним из легионов Целера. Практически через два-три
часа на помощь могли подойти два других легиона, а общая численность легионеров
Целера превышала пятнадцать тысяч человек.
Занимая стратегические позиции, весьма удобные к тому же для
обороны, Целер мог продержаться в течение двух суток до подхода армии Антония.
И тогда разгром Катилины был бы неминуем.
Это понимали Целер и Петрей, но это понимали и в лагере
мятежников… Катилина попытался провести свою армию по пастушьим тропам, однако
Целер, узнавший от перебежчиков об этом маневре, двинулся в сторону мятежников.
Положение становилось достаточно сложным. А сзади все время
напирала армия Антония, где энергичный Петрей не давал покоя своим легионерам.
Теснимое двумя армиями, войско Катилины расположилось
лагерем неподалеку от Пистории. День прошел в тревожном ожидании. Мятежники
обсуждали свое положение, пытаясь предугадать действия Катилины.
Вдали у холмов было заметно оживление. Это располагалась на
ночь подошедшая армия Антония.
Ночью Семпрония пришла в палатку вождя. Грозный патриций был
не один. Сидевшие в палатке Манлий, Анний, Торкват и Кавдин угрюмо молчали, не
пытаясь нарушить зловещую тишину.
На женщину никто не обращал внимания. Катилина сидел за
столом холодный и мрачный, как глыба этрусского мрамора.
Семпрония устроилась в углу, не решаясь нарушить это
безмолвие. Молчание становилось невыносимым. Первым не выдержал Торкват.
— Во имя великого Марса, о чем ты думаешь, Катилина?
Через три дня у нас кончается продовольствие.
— О больных ногах Антония, — коротко ответил вождь
заговорщиков.
— О чем? — изумился Торкват.
— У Гая Антония больные ноги. Насколько мне известно,
он отказался от командования консульской армией, — терпеливо объяснил
Катилина, — а это всегда плохо действует на армию. Когда полководец не
хочет командовать, это разлагает его солдат. Разве не так?
— Ты думаешь, они не смогут сражаться? — спросил
Манлий.
— Будут сражаться, — быстро ответил
Катилина, — но как? Мы похожи сегодня на загнанных волков, они — на сытых
львов. Конечно, если очень разозлить льва, то он опасен, но в сытом состоянии
эти хищники не трогают людей. А тем более волков, попавших в засаду.
— Ты хочешь повернуть нашу армию обратно, против
Антония, — догадался Манлий.
— Против Петрея, это будет точнее, — кивнул
Катилина. — Если я буду штурмовать позиции Целера, то потеряю всю армию.
Его легионы укрепились на склонах и могут сдерживать наш натиск достаточно
долго. А вот спуститься вниз им будет сложно. Пока Целер будет собирать
легионы, чтобы выступить и прийти на помощь Петрею, мы успеем разбить
консульскую армию. Здесь очень удобное место, ведь не зря я именно здесь ждал
армию Петрея. Слева горная цепь, справа — крутые скалы. Они не смогут
воспользоваться своим численным преимуществом.
— У них двадцать тысяч человек, — напомнил Кавдим.
— Зачем ты мне об этом говоришь? — разозлился
Катилина. — Клянусь Марсом, если бы я не считал, что их можно разбить, я
не предлагал бы подобного плана. Или ты боишься, Кавдим?
Римлянин резко встал.
— Ты знаешь, что я ничего не боюсь. Если ты прикажешь
умереть, я умру первым.
— Знаю, — примирительным тоном сказал
Катилина, — именно поэтому я прощаю тебе твой вопрос.
Манлий встал вслед за ним.
— Значит, завтра мы поворачиваем армию против Петрея?
— Решено, — выдавил сквозь зубы вождь
заговорщиков, поворачиваясь спиной ко всем.
Манлий, не говоря ни слова, повернулся и вышел. За ним
потянулись остальные.
Катилина остался вдвоем с Семпронией. Женщина подошла к
нему.
— Я тебе сегодня нужна?
— Нет, — глухо ответил Катилина не
поворачиваясь, — если завтра мы победим, можешь прийти.
— А если нет? — тихо спросила женщина.
Катилина не ответил.
Семпрония медленно вышла из палатки. Стоявший у дверей
легионер, увидев ее, отвернулся. В лагере многие уже спали. После недолгого
раздумья женщина вернулась в палатку. Катилина по-прежнему стоял у окна, не
изменив позы.
— Катилина, — тихо позвала женщина.
Вождь не обернулся.
— Прошу тебя, — попросила через силу
Семпрония, — подари мне эту ночь.
— Я устал, — недовольно отозвался Катилина, —
сегодня у меня еще много работы.
— Да, конечно, — почти виновато сказала Семпрония.
В палатку вошел центурион.
— Прибыл гонец с юга из Бриндизия.
— Что там? — почти безразлично спросил Катилина.
— Плохо, — горько ответил центурион. — Наши сторонники
в Бриндизии потерпели поражение, погиб Новий Приск.
При этом известии Семпрония едва сдержала крик.
— Как это случилось? — повернулся к центуриону
Катилина.
— Он был убит при попытке склонить на нашу сторону
легионеров городских когорт Бриндизия. Его убил Волкаций Тулл, его родной дядя.
