Красс молчал долго, очень долго. Он привык просчитывать
варианты.
— Хорошо, — наконец, выдохнул он, — я
согласен.
На следующее утро Цезарь устроил бесплатную раздачу хлеба по
всем римским кварталам. Недовольным торговцам, потерявшим часть дохода, в тот
же вечер были возвращены недостающие суммы. И они славили Цезаря. Хотя и
возвращали им деньги Красса.
Во всех тавернах и кабаках рассказывали о подвигах Помпея, о
доблести его легионов. Возмущенные люди требовали разрешить великому полководцу
баллотироваться в консулы в нарушение закона.
Через два дня, когда эти разговоры достигли своего
критического уровня, Метелл и Цезарь объявили о готовящемся проекте нового
закона. В этот день к курии подошло несколько тысяч сторонников Цезаря, среди
которых было много бывших легионеров и гладиаторов. Некоторые из них были даже
вооружены.
Сенаторы, протискивающиеся сквозь эту плотную толпу, видели
на лицах людей нетерпение и непримиримость.
На открывшемся заседании первым слова попросил Метелл Непот.
Сенаторы, разгоряченные криками толпы, которые доносились с улицы, взорвались,
едва Метелл начал говорить. Но деньги Красса сделали свое дело. Довольно много
сенаторов кричало в поддержку Метелла, требуя предоставить ему возможность
выступить.
Катон в бессильной ярости огляделся по сторонам, когда
увидел улыбку Цезаря. Она подействовала на него, как удар хлыста. Он вскочил на
ноги.
— Требую прекратить это обсуждение, — закричал
он, — нарушение римских законов непозволительно никому, даже самому Гнею
Помпею. Как народный трибун я накладываю вето на этот проект.
— Предатель! — завопил Луций Аврелий Котта.
— Я тоже, — вскочил со своего места другой народный
трибун Квинт Минуций Терм.
— Я зачитаю свое предложение, — раздался надменный
голос Метелла.
— Нет! — гневно закричал Катон.
Крики в зале усилились. Приверженцы Цезаря и Красса кричали
особенно громко. Метелл, не обращая внимания на крики, развернул манускрипт.
Увидев, что его слова не действуют, Катон разозлился. Он
подскочил к Метеллу и вырвал у него манускрипт. Метелл оттолкнул Катона и начал
говорить:
— Я прошу отцов-сенаторов разрешить прославленному Гнею
Помпею баллотироваться в консулы…
Дальше он договорить не успел. Подскочивший с другой стороны
Терм начал стаскивать его с трибуны, зажимая ему рот. Метелл, пытаясь
освободиться, толкнул народного трибуна, но, не рассчитав сил, упал вместе с
ним. Все закричали, и к трибуне кинулись сразу два десятка сенаторов. Один из
сторонников Цезаря, претор Квинт Тетурий Сабин, размахивая кинжалом, бросился
на Катона. Оказавшийся рядом Мурена с трудом успел ухватить неистового претора
за тогу, прикрывая телом народного трибуна. Сверху уже спешили сторонники Катона.
Увидев, что начинается самая настоящая драка в стенах сената, Цезарь почел за
благо выйти из здания. За ним поспешили Метелл и еще несколько сенаторов. Красс
решил остаться и посмотреть за развитием событий. Лишь через некоторое время
префекту Антистию и ликторам с трудом удалось навести относительный порядок.
Возбужденные сенаторы потребовали немедленной отставки
Метелла и Цезаря. Поставив вопрос на голосование, они получили абсолютное
большинство. Решением римского сената консулам были предоставлены полномочия по
отзыву должностных лиц, не оправдавших доверия народа. Силан и Мурена вынуждены
были пойти на отзыв Цезаря и Метелла со своих должностей. Оба консула сделали
это под влиянием сената, а не повинуясь внутреннему рассудку. Досталось и
бывшему консулу Антонию. Разъяренные сенаторы потребовали от него срочно
закончить набор легионов и в двухдневный срок выступить против Катилины.
Последний акт перед началом большой бойни был сыгран. Осталось ждать крови.
Глава XXVII
И сказал Саул слуге своему:
Вот, мы пойдем, а что мы принесем тому человеку?
Ибо хлеба не стало в сумах наших,
И подарка нет, чтобы поднести человеку Божию;
Что у нас?
I Книга царства, 9:7
Демократическое правление изначально несет в себе зачатки
охлократических начал, ибо решения, принимаемые большинством, не всегда самые
лучшие и верные. Весь ход истории подсказывает, что достойные и одаренные люди
всегда составляют меньшинство в любом обществе и в любой произвольно взятой
социальной группе людей. Но диктат серого большинства торжествует, ибо
навязанное ими решение становится обязательным для меньшинства, что несколько
противоречит самой идее демократии. В результате торжествует власть
посредственности над талантом. Власть толпы над личностью, власть массы над
индивидуумом. Человечество старается забыть, что один из самых страшных режимов
в его истории — фашизм пришел к власти в результате народного волеизъявления.
При недостаточном сознании людей демократия ущербна, ибо
неминуемо ведет к охлократии, подавляя индивидуалистское сознание меньшинства,
отвергая его постулаты и принципы.
Римские сенаторы, уже выпускавшие власть из рук, не могли и
не хотели понять, как изменились римляне за последние годы.
Они смотрели на власть имущих как на дойную корову,
вопрошая, что даст им новый кандидат: «хлеба и зрелищ», новых рабов и
покоренные города, прибыльные войны и богатые государства или голые рассуждения
о чести и доблести римлян?
В разлагающемся государстве понятия чести, совести,
достоинства становятся ненужными атрибутами романтического прошлого. На первый
план выступает собственная выгода и нажива. В сильном демократическом
государстве, наоборот, главными обязательствами государственной власти
становятся защита чести и достоинства граждан. Это основной показатель здоровья
общества.
В паразитическом обществе все большее число людей становится
нахлебниками ловких мошенников и все большее число людей превращается в
паразитический класс люмпенов, продающих все и вся во имя собственной
сиюминутной выгоды.
И уже нельзя было идти к народу, неся в сердце своем слово
божье и слово Истины. Рука дающего — да не оскудеет. Не преумножать своим
трудом мощь и силу государства, а стараться, пребывая в лености, предаваясь
своим порокам, урвать от «священной коровы» больший кусок для себя. Ибо смотрели
люди и спрашивали: что у вас?
И Цезарь, отрешенный от должности, и Метелл знали, что сумы
и руки их полны дарами. Но сердца их были переполнены ложью и притворством.
Уже к концу следующего дня у дома Цезаря собралась толпа,
требуя его возвращения в сенат. Метелл, выступивший на площади с гневной речью
против Катона, поспешил на всякий случай уехать к Помпею, под защиту его
легионеров. Цезарь предпочел остаться в городе, не предпринимая сколько-нибудь
решительных шагов.
Но не предпринимать видимых шагов для политика не значит
пребывать в бездействии. Верховный жрец встречается с друзьями, принимает
клиентов, рассылает рабов по городу, собирая, формируя и направляя действия
городского плебса в его защиту.
