Модлинг ждал своего молодого напарника, считая секунды. На
пятнадцатой он встревожился, на двадцатой достал свое оружие, но еще через
несколько секунд услышал крики. И затем выстрелы. Много выстрелов. Он
повернулся. Со всех сторон к нему спешили машины и люди. Откуда-то сверху
появился вертолет.
«Засада, — понял Модлинг, — с этого холма мне не
уйти». Люди бежали к нему, и каждый кричал что-то свое. Из вертолета донеслась
какая-то другая команда. Он оглянулся. Стало понятно, что отсюда все равно не
выбраться. Модлинг чуть усмехнулся. Они все-таки сумели переиграть приехавших
гостей. «Бедный мальчик, наверно, он не сдался и открыл огонь на поражение. Они
думают, что можно арестовать „ликвидатора“. Они считают, что это в принципе
возможно».
— Придурки, — насмешливо и почему-то весело сказал
Модлинг. Он быстро приставил свой пистолет с глушителем к своему виску и
выстрелил, уже не услышав огорченных криков подбегавших к нему людей.
Санкт-Петербург. Россия. 29 мая 2006 года
Он рассчитал все правильно. Она пришла и на следующую ночь.
Они вели себя как молодые безумцы, словно у них был медовый месяц. Если бы ему
рассказали о подобных отношениях, он бы ни за что не поверил. Но каждая встреча
была как новое откровение.
Элина рассказала о сыне, пообещав познакомить их, как только
мальчик начнет ходить сам. Она явно гордилась успехами своего сына, чудом
избежавшего гибели. Рассказывая о сыне, она вдруг замолкла, словно какая-то
тень набежала ей на лицо. Нахмурилась. Она не умела притворяться, все эмоции отражались
у нее на лице.
— Сегодня зашел мой муж, — сказала она. — Ты
знаешь, он долго молчал, а потом вдруг спросил, счастлива ли я? Мне показалось,
что я ослышалась. Он обычно не задавал подобных вопросов. Я даже подумала, что
он знает про тебя. Хотя откуда ему знать. Но я повернулась и спросила, почему
он задает мне такой странный вопрос. Ты просто светишься от счастья, сказал мне
муж. Представляешь себе? Он тоже заметил. И это в тот момент, когда я была у
постели нашего мальчика. Даже несмотря на эту аварию, даже несмотря на мой
разрыв с мужем. Он это почувствовал.
— А может, он тебя до сих пор любит? — осторожно
спросил Тимур.
— Когда любят, не изменяют, — нервно заметила
Элина, отворачиваясь. — Мне казалось, что человек хочет жить рядом с тем,
кого он любит, оберегать, доставлять удовольствие, радоваться его счастью.
— Есть разные формы любви, — заметил он. —
Нельзя требовать ото всех людей одинакового проявления эмоций.
— Доставлять боль, значит, можно? — спросила она,
поднимая голову. — Тебе не кажется, что ты выглядишь странно в облике его
адвоката.
— Я просто с тобой разговариваю.
— А ты его не защищай. Он умудрился переспать с моей
подругой. Представляешь, какой тип? И я должна ему это простить? Он приглашал
ее в дом, и они переглядывались друг с другом, когда я уходила на кухню.
Думаешь, что такое можно забыть? Может, они даже спали в нашей семейной
кровати. Представляю, как моя подруга надо мной смеялась.
— Тебя достает это больше, чем даже измена мужа.
— Да, да, да. Конечно, достает. Моя подруга была похожа
на бельевую доску с двумя маленькими сосками. И он на нее польстился. Такой
здоровый фавн. А я должна все забыть и прощать? Никогда.
— У тебя тяжелый характер, — усмехнулся
Тимур. — А если я завтра начну тебе изменять, ты и меня назовешь фавном?
— Не назову. И знаешь почему? Ты не будешь изменять. Ты
никогда в жизни не изменишь любимой женщине. Иногда попадаются такие мужчины,
как ты. Один на тысячу или один на миллион. Ты не сможешь переступить через эту
ложь. В тебе есть что-то надежное, чего нет в остальных. Цельность характера. И
поэтому в тебе я уверена. Могу даже оставлять рядом с тобой моих подруг.
Абсолютно безопасно.
— Обязательно попробую тебе изменить, —
пробормотал он, — хотя бы из спортивного интереса. Говорят, что мужскую
измену нужно научиться понимать и прощать.
— Об этом говорят даже врачи. Ненавижу эту теорию
полов. Они считают, что женщина выбирает лучшего мужчину и поэтому стремится
найти достойного для оплодотворения кандидата. А задача мужчины оплодотворить
как можно большее число самок. И поэтому требовать от него верности невозможно.
Но это неправда.
Она замолчала и затем продолжила свои размышления:
— Мы такие же существа, как и вы. Так же страдаем, так
же хотим любви, понимания, сочувствия. Может, мы более требовательные существа,
поэтому не можем примириться с ложью и изменами. А все разговоры о различиях
между нами придумали мужчины, чтобы оправдать свой кобелизм. Вот и вся теория.
Он рассмеялся.
— Доказательства не требуются, — согласился
Тимур. — Между прочим, я рано утром улетаю обратно в Москву.
— Жаль, — сказала она, — мне уже понравились
эти ночные путешествия через полгорода и наши ночные беседы. Когда ты снова
вернешься в наш город?
— Не знаю. Если все будет нормально, я постараюсь снова
вырваться на субботу и воскресенье.
— Постарайся. А потом я вырвусь к тебе. Думаю, что
недели через две все будет в порядке и я снова вернусь в Москву.
Она провела рукой по его груди. Дотронулась до соска, палец
пошел вниз. У нее были прохладные пальцы. Он улыбнулся.
— Вы все мужчины на Кавказе такие мохнатые? —
поинтересовалась она. — Теперь понятно, почему все женщины без ума от вас.
Как будто ласкаешь мишку или собачку.
— Я бы не советовал впредь называть кавказского
мужчину, лежащего с тобой в одной постели, собачкой, — сделав страшное
лицо и усилием воли сдерживая смех, сказал Тимур.
— У вас особая гордость. — Палец уперся в пупок.
— Нет. У нас особое отношение к женщинам. А когда
мужчину называют собачкой, он не может быть настоящим мужчиной. Рыцарем и
защитником.
Палец опустился ниже. Он улыбнулся. Еще ниже. Он взглянул в
ее бездонные глаза.
— Если вы не уберете свою руку, я начну кричать, —
пробормотал Тимур.
Рука опустилась совсем низко. Она улыбнулась, хищно прикусив
губу. Убрала руку.
— В молодости мне все казалось таким странным и
диким, — призналась Элина. — Все эти страсти в постели, какие-то
непристойные позы, жесты, поцелуи. Однажды посмотрела порнофильм по видео, и
меня чуть не стошнило. Я просто не понимала, какое в этом удовольствие. Честное
слово, не понимала. Теперь знаю. Самое большое удовольствие — доставить радость
другим. Как мало нужно человеку, чтобы понять такие простые истины. И как долго
мы идем к этому пониманию. Некоторые идут всю жизнь и остаются в неведении.
В этот момент зазвонил его мобильный телефон. От
неожиданности он вздрогнул. Взглянул на аппарат, потом посмотрел на часы.
Седьмой час утра. Кто может звонить ему в такой час? До вылета самолета у него
еще есть время. Она внимательно следила за ним, словно пытаясь по его реакции
определить, кто это мог быть. Он подошел к аппарату. Номер не высвечивался. Он
поднял телефон.
