Даже на прямом курсе Моксун летел как-то беспорядочно. Здесь не было сильных воздушных течений, однако его сани прыгали и раскачивались. Может, он хотел, чтобы у нее закружилась голова?
И зачем Ланжеки выбрал этого человека? Из-за его дырявой памяти? Из-за того, что как только Моксун добьется желаемого отъезда с планеты, он, следуя манере старых хрустальных певцов, забудет, что провожал в Ряды некую Килашандру Ри? Ну что ж, это вполне логично со стороны Ланжеки, решившего, что она найдет заявку Киборгена раньше тех, кто уже ищет. Ланжеки явно поддерживал Килашандру.
Если певец хоть один раз резал определенный слой, потом ему достаточно появиться в общем районе, и он почувствует притяжение звука, — говорила Консера. Ваше усиленное зрение поможет вам различить цвет кристалла под нанесенной штормом пленкой, базовым камнем и трещинами. Следите, чтобы солнце было в правом углу, и хрустальный рез был ярко освещен.
Фразы и советы проплывали в мозгу Килашандры, когда она смотрела вниз на волнистые складки Милки-Рядов и сильно сомневалась, что она когда-нибудь что-нибудь найдет в этой однородной местности. На многие километры во всех направлениях тянулся монотонный ландшафт, испещренный складками, выступами, ущельями.
Неожиданный удар пронзительного света заставил ее взглянуть вниз. Она увидела оранжевый верх саней, почти скрытый под нависающим краем ущелья: только ее удачное местоположение и люминесцентная краска позволили ей обнаружить сани. На самом высоком из окружающих выступе был мазок краски, отмечавший заявку.
Эта хрустальная вспышка, так не похожая на все, что случалось с Килашандрой совсем недавно, уверила ее, что на Беллибране могут происходить самые невероятные вещи.
Черт побери, куда же делся Моксун? За короткий миг оранжевые сани старого певца скрылись из виду. Она поднялась выше и ухватила оранжевый блеск в глубоком ущелье. Не меняя высоты, она управляла скоростью, осторожно продвигаясь вперед, потом включила видеоэкран на увеличение. Поскольку Килашандра хорошо видела сани Моксуна, она не стала включать ленту: если она испугает его, он может врезаться в какую-нибудь из каменных опор, окаймляющих каньон.
Затем Моксун снова исчез. Похоже, он следовал курсом, на юг. Она не видела его в тени ущелья, но здесь не было другого места, куда он мог скрыться.
Длинное извилистое ущелье заканчивалось грудой обломков от эрозии. Там не было и признака Моксуна, но поскольку Килашандра уравняла скорость, она не могла обогнать его. Значит, он скрывался в тени. Затем она увидела потускневший заявочный маз на выступе. Вероятно, прошли десятилетия, чтобы краска побледнела до такого оттенка, так, во всяком случае, говорила Консера. Брошенная заявка всегда имела отметку цвета мочи, но ничего такого Килашандра не видела, пока преследовала Моксуна.
Осторожно спустившись в ущелье, она прибавила увеличение и вдруг увидела долину намного шире предыдущей: оранжевые сани были припаркованы справа, на затемненном уступе, который она не заметила бы никогда, если бы не вела поиск непосредственно в этом ущелье.
Она включила ленту на полную громкость, чтобы голос Ланжеки отражался от каменных стен, потому, что Моксун бросился к ней с поднятым над головой резцом.
— Захватчик участка! Захватчик! — вопил он, налетев на выступ, где Килашандра поставила свои сани. Он приближался к дверце ее саней, держа резец перед собой.
…В соответствии с разделом 53… — ревел аппарат.
— Ланжеки? Он с вами? — Моксун дико оглядывался в поиске других саней.
— Проигрыватель, — закричала Килашандра, покрывая слова Ланжеки. — Я не захватчица. Покажите мне, как резать. За это вы получите премию. — Ее хорошо поставленный голос использовал паузы в записи, чтобы сообщение дошло до Моксуна.
— Это я? — Моксун недоверчиво показал на ее сани — откуда послышался его собственный колеблющийся голос.
— Да, вы сделали запись сегодня утром. Вы обещали сопровождать меня за премию.
— Премия! — Моксун чуть опустил резец, хотя Килашандра ловко маневрировала, отстраняясь от его острия.
— Да, премия, согласно разделу 53… Помните?
— Да, помню, — не совсем уверенно сказал Моксун. — Это вы сейчас говорите, а потом обманите…
— Я обещаю выполнять раздел 49, параграфы 7, 9, 14. Я останусь с вами только два дня, только посмотреть, как эксперт режет кристалл. Ланжеки рекомендовал вас как одного из лучших.
— Ох, уж этот Ланжеки! Ему бы только резать кристалл! — фыркнул Моксун с угрюмым осуждением. Он явно не верил ей.
— Вы получите премию и уедете с планеты.
Резец опустился вниз: усталые пальцы старика так слабо держали рукоятку, что Килашандра опасалась, как бы Моксун не выронил резец. Ей достаточно часто повторяли, как легко портятся резцы.
— Я уеду с Беллибрана. Уеду. Поэтому я согласился стать «пастухом», — говорил сам себе Моксун, игнорируя утверждения проигрывателя. Внезапно он снова поднял резец и угрожающе шагнул к Килашандре. — Откуда я знаю, что вы не вернетесь сюда, резать на моем участке, как только я уеду с Беллибрана?
— Я не найду этого проклятого места снова! — взорвалась она, считая, что сдержанность совершенно лишнее в отношениях с этим фанатиком. — Я не имею понятия, где я. Я не спускала глаз с вас и моталась туда-сюда, то вверх, то вниз. Неужели вы забыли, как вести сани? Неужели вы забыли о своем согласии, которое вы дали всего пять часов назад?
Моксун подозрительно прищурился и чуть-чуть опустил резец.
— Вы знаете, где вы.
— Откуда мне знать все изгибы и повороты в этом проклятом ущелье? Знаю только, что где-то на севере. Да и какое, к дьяволу, это имеет значение? Покажите мне, как резать кристалл, и я через час уеду.
— За час вы не можете вырезать кристалл. Правильно вырезать. — Моксун задумался. — Вы не знаете, как взяться за это.
— Вот именно, черт возьми! Не знаю. А вы получите большую премию за то, что покажете мне. Научите меня, Моксун.
Комбинацией просьб, беззастенчивой лести, постоянного повторения слов «премия», «Ланжеки надеется», «уехать с планеты», «блестящий резчик» она, наконец, умиротворила Моксуна. Но посоветовала ему как следует поесть перед тем, как он станет показывать ей способ резки. И дала понять, что она дура и предлагает ему еду из собственных запасов. При всей своей щуплости он оказался весьма прожорлив.
Наевшись, отдохнув и наговорив ей, как она считала, кучу вздора про положение солнца, про утренние и вечерние экскурсии в темные овраги, чтобы «послушать», проснулся ли кристалл или собрался спать, Моксун так и не выказал склонности взять резец и выполнить свою часть сделки. Килашандра размышляла, как бы потактичнее намекнуть ему на это, как он вдруг вскочил, выбросил обе руки в приветствии солнечному лучу, спустившемуся под углом в овраг и осветившему их сторону как раз позади носа саней Моксуна.
Странный звук, вибрируя, проникал сквозь скалу, на которой сидела Килашандра. Моксун схватил резец и пошел, испуская радостное хихиканье, которое превратилось в прекрасное чисто звучащее ля резко ниже среднего до. Моксун пел в теноровом регистре.
