Как только он мысленно произнес эти слова, огромный клубок теней приобрел более определенную форму. Киеран вздрогнул, но теперь уже не от страха. Он взглянул вверх на эти огромные черные глазищи, увидел рога, украшающие гигантскую птичью голову — они были кремовато-белые на фоне черных перьев, — и снова вздрогнул.
— Запомни мой облик, — прокаркал его тотем. — Подними руки.
Киеран послушался. Он поглядел на себя и увидел, что его руки укорачиваются, а пальцы удлиняются. Между ними возникают кожистые перепонки, ряд за рядом он обрастает перьями. Спина у него сгорбилась, подбородок исчез, а нос и рот превратились в клюв. Глаза сдвинулись. На груди и спине появилось облако пуха, из которого выросли густые черные перья. Киеран неуверенно ковылял на новых тонких ножках, пока перья хвоста не помогли ему сохранять равновесие. И все это время внутри у него звучала странная музыка — барабан, выстукивавший не ритм, а скорее мелодию, и даже почти со словами.
— А теперь вперед, — сказал его тотем. — Давай вместе.
Тотем распростер огромные крылья, закрывшие небо над их головами. Ветер, поднявшийся от взмаха этих чудовищных крыл, тащил и подталкивал Киерана, пока тот не споткнулся и не раскинул руки, чтобы не упасть, и только тут понял, что рук нет, вместо них появились крылья. Крылья наполнились ветром, и Киеран поднялся в воздух.
— Научись Вороньему Танцу, — сказал тотем.
Киеран посмотрел вниз. Nom de tout! Он в воздухе! Умеет летать! Ну и ну! Он поискал глазами Ха-кан-ту, но на вершине горы никого не оказалось. Он громко позвал ее по имени, но вместо своего голоса услышал хриплое карканье, унесенное ветром.
— Где Ха-кан-та? — спросил он у тотема.
Длинное крыло показало на склоны горного кряжа, над которым произошло превращение Киерана. Он увидел там двух медведей, играющих в снегу на склоне, они резвились, как щенки.
— Вперед! — снова сказал ворон.
На этот раз он опустил крылья, и ветер понес его дальше. Подражая ему, Киеран сделал вираж, ощутил, с какой силой его плечи сопротивляются ветру, почувствовал, как ветер раздувает его перья, и познал, что такое покой дикой природы. Тотем Киерана прокаркал, словно гром прогремел, и оба, отдавшись воздушным течениям, быстро заскользили вперед.
«Ничего не жди», — сказала ему Ха-кан-та. А следовало сказать: «Жди чего угодно!» — подумал Киеран.
Он хрипло крикнул еще раз и услышал, как отозвалось ему эхо, которое ветер унес к горам. Никогда ничего подобного Киеран не переживал. Мало того, что изменилось его тело, мало того, что оно приобрело новую форму, он почувствовал еще возникновение мистической связи между собой и огромным вороном, за которым он летел. Теперь он понял, что имела в виду Ха-кан-та, когда сказала, что ее тотем живет в ее сердце. Глубоко внутри. Теперь Киеран никогда не будет один.
Они летели так далеко, как позволяло небо. Но наконец приземлились на скалистой вершине с такими крутыми склонами, что взобраться на них было бы невозможно, но зато опуститься сверху оказалось легко. Киеран снова преобразился, обрел прежнее тело, и его тотем тоже стал человеком. Высокий, он гордо стоял на скале, в его черных волосах запутались перья.
— Ты беспокоишься, — сказал тотем. — И уже давно.
На Киерана нахлынули воспоминания, и, чувствуя, что у него подкашиваются ноги, он сел на скалу.
— Я… убил человека, — признался он. — Невинного человека.
— Знаю. И хотя может показаться, что ты не отвечаешь за этот поступок, тебе все равно придется стыдиться его. Жизнь бесценна, любая жизнь. Но твое беспокойство уходит корнями глубже.
Киеран согласно кивнул:
— К тому времени, как исчез старик.
— Еще глубже, — печально улыбнулся тотем. — Ты избрал неверный путь. Потерял много драгоценных лет. Путь барда — не твой путь!
— Что ты имеешь в виду? — удивился Киеран. — Я люблю музыку…
— Музыку — да. Но это не твой Путь, несмотря на то что ты кое-чего достиг на нем. Твой Путь — это Путь шамана. Путь мага, хотя магия не будет для тебя главной. Интуиция, а не ритуал. Понимаешь?
Киеран покачал головой. Что толку спорить? Он был достаточно знаком с разными аспектами Пути и понимал, что тотем может быть только у шамана.
— Ты очень сильный, — сказал тотем. — Ты мог бы достигнуть больших высот и сделать много добра для других, но и для себя тоже.
— Если… если я смогу победить Мал-ек-у?
— Что тебе даст еще одна смерть?
Киеран медленно кивнул. Он до сих пор не оправился от того, что убил человека.
— Ничего, — тихо ответил он.
— Вот именно.
— Но что мне делать?
— Расти.
— А Том? Что с ним? И с Сарой?
— Научи их, как защищаться от самих себя.
Киеран снова кивнул. От этого движения у него слегка закружилась голова, и он крепко ухватился за камень, на котором сидел.
— Тебе пора возвращаться, — сказал тотем. — Теперь, если возникнет необходимость, ты знаешь, как со мной встретиться?
— Танец Ворона. Я должен приспособить свою «тоу» к твоему танцу.
— Именно так.
На лице старика, в которого теперь превратился его тотем, блеснули темные глаза.
— Скажи моей дочери Ха-кан-те, — проговорил он, — скажи ей, что гнев ей не идет. Так же как он не идет и тебе, сын мой. Твори добрые чудеса, не занимайся колдовством.
— А Мал-ек-а? Как быть с ним?
— С ним разберутся те, кого это касается.
— А что… что, если я не смогу остановить ни себя, ни Ха-кан-ту от погони за ним?
— Ты сделаешь то, что должен, — ответил тотем. — Но прежде чем отправиться на охоту, подумай. Одно существо ты уже погубил. Хочешь отвечать за гибель других?
— Нет, — сказал Киеран. — Но я научился защищать себя.
Его тотем горько улыбнулся:
— Может быть, ты усвоил этот урок даже слишком хорошо. Бьешь, как удар грома. Действуешь поспешно и руководствуешься интуицией, а не рассудком.
— Но ты же сам сказал, что я должен слушаться интуиции.
— Именно. Однако прежде чем действовать, подумай.
— Но…
— Тебе пора возвращаться.
Тотем нагнулся над ним, распростер руки. Его руки сразу превратились в огромные крылья, черные и сильные. Киеран ощутил, как гора уходит из-под ног.
Навести меня еще раз, — прошептал голос у него в мозгу. — Теперь ты знаешь дорогу. Я еще столько всего могу показать тебе, но времени всегда так мало…
Этот шепот эхом отозвался где-то в самых дальних уголках его мозга, Киеран так же ясно услышал его, как собственное сердцебиение. До него снова донесся звук барабана Ха-кан-ты. Киеран открыл глаза и увидел ее. Действие наркотика, благодаря которому он летал по небу, еще продолжалось, отбрасывая волшебный свет на лицо Ха-кан-ты.
