— Он сразу за меня взялся, — продолжал Джеми. — Пожелал узнать, где я взял этот несчастный диск, зачем принес его к Тэду. Пожалуй, я попрошу Байкера сбить его за меня мотоциклом. Как ты считаешь, Байкер согласится?
— Лучше не проси, — ответила Сара. Она знала, что Байкер сделает все, о чем бы ни попросили его Джеми и она.
— Нет, ты только вообрази, устроил мне настоящий допрос! — продолжал Джеми. — Уже одно это о чем-то говорит!
— А почему он так заинтересовался костяным диском? — спросила Сара.
— Вот об этом-то я и спросил его. Но он ничего мне не сказал. «Это конфиденциальные сведения», — важно заявил он и посмотрел на меня так, словно я закоренелый преступник. После этого стал выяснять, кто я такой, чем зарабатываю на жизнь, и попросил Тэда подтвердить, правду ли я говорю. К этому времени я уже пришел в ярость. Я отказался разговаривать с ними обоими и потребовал вызвать моего адвоката. Инспектор как-то странно посмотрел на меня и заявил: «Вызывайте! Только я еще не завел на вас дело, так что он зря потратит время».
— О Боже, Джеми! Ты что, уже в тюрьме?
— Нет, я в телефонной будке. Я решил сразу позвонить тебе на случай, если этот инспектор Такер надумает наведаться к тебе в лавку. Я просто не сомневаюсь, что он туда и направился.
— Зачем?
— За новой информацией. Знаешь, он ведь не вернул мне костяшку! «Боюсь, что не могу этого сделать», — заявил он официально. И выдал мне расписку, что она у него. Расписку!
— Джеми, что мне говорить, если он сюда явится?
— Ничего. Ничего ему не рассказывай. Позвони Мак-Наббу. Ты имеешь право, чтобы при таком разговоре присутствовал наш адвокат. Вообще тебе, пожалуй, стоит позвонить Филлипу Мак-Наббу прямо сейчас. Мы подадим на них в суд за… за… ну, я не знаю… за причинение беспокойства.
Сара не сводила глаз с двери, ожидая, что вот-вот взвоют сирены, покажутся мигалки и перед домом резко затормозят машины, из машин выскочат полицейские, ворвутся к ней с револьверами и заберут ее. Начнут допытываться насчет кольца и того рисунка и вообще насчет всего. Но эти сокровища принадлежат ей, и они не имеют на них никаких прав. Друг Джеми оставил все это им, и Джеми сказал, что она может взять кольцо и рисунок себе.
— Сара! Ты меня слушаешь?
— Я просто задумалась. Они же ничего не могут нам сделать, правда, Джеми? Я хочу сказать, ведь мы же знаем, все это годами хранилось в чулане.
— Но мы не можем этого доказать.
— А разве мы должны доказывать?
— В конце разговора инспектор сказал мне, что твой диск был частью экспозиции на художественной выставке, его похитили при перевозке из Торонто в музей Оттавы. Очевидно, они всё вернули, кроме этой безделушки. Твоего диска.
— Но это же невозможно!
— Я так им и сказал. Только, по-моему, ему было все равно, что я говорю. Знаешь, Сара, я плохо представляю, что происходит, но знаю одно: происходит нечто странное. У меня дурное предчувствие, очень дурное.
Сара ощущала то же самое. И словно в ответ на ее мрачные мысли колокольчик над входом в лавку зазвенел, Сара подняла глаза и увидела в дверях крупного мужчину. На лбу у него не было надписи красными чернилами, но она сразу поняла, кто он такой.
— По-моему… он… он уже здесь, — пробормотала она в трубку.
— Кто? Инспектор Такер?
Сара кивнула, но, сообразив, что Джеми ее не видит, сказала:
— Если не он, то его родной брат.
— Ничего ему не говори! Ничего! Я позвоню Мак-Наббу, и мы будем у тебя, как только сможем. Идет?
— Идет.
Сара повесила трубку. Вошедший мельком оглядел лавку, и она подумала, не ошиблась ли. Но он тут же подошел к конторке.
— Вы — мисс Сара Кенделл? — спросил он.
Суровость тона была очевидна. Хотя Саре никогда не приходилось общаться с полицией, она знала этот тон по множеству фильмов, которые показывают по ТВ. Она молча кивнула, стараясь понять, почему чувствует себя виноватой. Она не сделала ничего плохого, но руки у нее дрожали. «Может быть, в присутствии полицейских все так себя чувствуют», — подумала она. А может быть, на нее так действует его одеколон?
— Я хотел бы, если можно, задать вам несколько вопросов. Меня зовут Джон Такер. Я инспектор из Конной полиции.
И словно они разыгрывали сцену в кино, он сунул руку во внутренний нагрудный карман пиджака и показал ей свое удостоверение. Значок блестел, как зеркало.
— Какие вопросы? Нет, я не намерена говорить с вами без моего… э… адвоката.
Сказав это, она почувствовала себя глупо. А вдруг он арестует ее за то, что она отказывается с ним сотрудничать?
— Без вашего адвоката? — Такер взглянул на телефон, перевел взгляд на Сару и вздохнул. — Это ваш дядя только что звонил вам?
Она кивнула.
— Он легко приходит в волнение, правда? — Такер показал на стул для покупателей. — Не возражаете, если я присяду?
— Разве я могу вам запретить?
— Господи помилуй! Да что это с вами со всеми? — Такер уставился на нее. — За кого вы меня принимаете? За людоеда?
Сара, потеряв дар речи, покачала головой. Ее пугал зловещий тон его голоса, и она стала нервно крутить кольцо на пальце, потом вспомнила, что не стоит привлекать к нему внимание. Тогда она положила руки на колени и широко раскрытыми глазами уставилась на полицейского, ожидая, что он скажет дальше.
Такер уселся на стул.
— Слушайте, — сказал он, — мне очень жаль. Я только что беседовал с вашим дядей, но с ним говорить крайне трудно. Я здесь не для того, чтобы кого-то арестовывать. И не для того, чтобы пугать вас. Я просто задам вам несколько вопросов и тут же уйду. Согласны?
Сара проглотила комок в горле и, собрав все силы, спросила:
— А почему вы его обманули?
— Кого?
— Джеми. Насчет костяного диска. Вы же знали, что никакой кражи с выставки не было. Этого просто не могло быть. Я нашла этот диск вчера в коробке среди всякого хлама.
— Я не знаю, был диск украден или нет. Я… — Такер помолчал, возвращаясь мыслями к разговору с Джеми Тэмсоном. Потом вспомнил про Жан-Поля Ганьона. Может быть, стоит поговорить начистоту? — Послушайте, — сказал он. — Я буду с вами откровенен, насколько это возможно. Я не могу рассказать вам все, но… ладно, посмотрим. Мы ищем двух человек. Сказать вам почему, я не могу, но найти их очень важно. Один из них оставил мешок таких костяшек в комнате, которую он снимал перед тем, как исчезнуть. В мешке было шестьдесят дисков. На каждом был рисунок, разные рисунки на разных сторонах диска, и вообще все рисунки были разными. Похоже, что диск, который ваш дядя принес в музей, из этой же партии. Тэд Бенсон помогает нам, старается выяснить, что это такое и откуда взялось. Это могло бы помочь нам в розыске старика, которому диски принадлежали. Этот старик — один из тех двоих, кого мы ищем. Вам понятно то, что я рассказываю?
