Там, где сгущалась тьма, зашевелился Мал-ек-а. Терпение у него внезапно лопнуло. Проклятый Дом! Он снесет его с каменных корней и разобьет на мелкие куски! Камня на камне не оставит! Защита у этого несчастного Дома сильная, но и ее можно преодолеть. Один раз уже почти удалось пробить в ней лаз. Надо только опять завладеть каким-нибудь умом там, внутри, чтобы он открыл Мал-ек-е проход сквозь защиту. И уж на этот раз он воспользуется им сразу!
— Мистер Тэмс!
Джеми оторвался от холодильника и посмотрел на дверь. На пороге кухни стояли Гэннон и Шевье. Шевье небрежно помахивал револьвером.
— Пройдемся, мистер Тэмс! — сказал Гэннон.
Джеми поглядел направо, налево. Куда все подевались? Что этому Гэннону от него нужно? Может, попробовать удрать?
— Я бы на вашем месте не стал делать то, о чем вы думаете, — промурлыкал Гэннон. — Майкл большой мастер управляться с револьвером.
Шевье хищно улыбнулся. И голос-то у него был какой-то зловещий, но сейчас, когда он молчал, он казался еще страшнее.
— Послушайте, мистер Гэннон, — начал Джеми, — я…
— М-м… — покачал головой Гэннон. — Мы нашли одно уютное местечко, где можно спокойно поговорить. Будьте паинькой, и с вами ничего плохого не случится.
— Что это был за грохот? — спросил Такер.
— Кто-то хотел сюда проникнуть, — ответил Байкер, — да не удалось. Дом все еще отражает нападения, но вроде что-то неладно. А на той стороне как?
— Все спокойно. Чересчур…
Такер замолчал и посмотрел на Байкера и Салли:
— Слышите?
— Воют, — кивнул Байкер. — Готовятся к новой атаке. Похоже, на этот раз с южной стороны.
— Боже! А Мэгги осталась спать на диване в одной из тех комнат!
— Так чего же мы ждем?
Мал-ек-а отыскал нужный ему ум. Теперь он шагал по лесу, приближаясь к Дому, и с каждым шагом все глубже внедрял свою волю в эту чужую голову.
— Не сопротивляйся! — мысленно нашептывал он. — Когда-то мы были одним целым. И одним целым скоро будем снова. Приветствуй меня, и я приму тебя под крыло моего могущества. Будешь сопротивляться — и я разорву твою душу в клочья и разметаю их по разным мирам.
Тот, другой ум был слаб, изранен и вряд ли поддавался лечению. Раньше, сколько Мал-ек-а ни старался повлиять на него, сколько ни пытался подчинить себе, все было тщетно. Однако что-то, видно, изменилось. Почему-то этот израненный ум поднялся со дна на поверхность, и Мал-ек-а сумел в него проникнуть.
— Ты мой, — шептал он. — Приветствуй меня!
Гэннон открыл дверь в подвал и поманил Джеми вниз.
— Постойте… — начал тот.
Гэннон с такой силой ударил его в челюсть, что Джеми отлетел к стене. Гэннон схватил его за руку и поволок в подвал:
— Шевелись!
На площадке Джеми упал на колени, но не успел Гэннон снова его ударить, как он встал и пошел дальше сам. «Господи! Что происходит?»
— Закрой дверь! — скомандовал Гэннон, входя следом за Джеми в первый подвал.
Шевье ногой захлопнул дверь, а Гэннон ткнул пальцем в деревянный стул с высокой спинкой, стоящий возле полок с вином.
— Садись! — приказал Гэннон.
Джеми сел.
— А теперь рассказывай!
— Про… что?
Гэннон снова ударил его в челюсть, так что Джеми стукнулся головой о спинку стула. У него перехватило дыхание.
— Послушайте, — проговорил он, — я не знаю, чего вы от меня хотите, но…
Гэннон снова поднял мощный кулак.
— Болтаешь, а того, что надо, не говоришь, — спокойно сказал Гэннон. — Так вот — я тебя спрашиваю: как работает контрольное устройство Дома? Как мы оказались здесь и как нам вернуться? Где спрятана эта проклятая система управления?
Голова Джеми гудела, перед глазами плыл туман. Он открыл рот, но не смог ничего сказать. Ему и нечего было сказать им. Он услышал, как Шевье за его спиной смачно жует жвачку, и его передернуло. Гэннон наклонился к Джеми и кулаком поднял его подбородок.
— Говори! — сказал он тихо и грозно.
Тропман все еще сидел в кабинете Джеми. Услышав шум в соседней комнате, где был Томас, он поспешил туда. Из экономии в комнате горела всего одна лампа — рядом с креслами, стоящими у окна. Она слабо освещала искаженное лицо Томаса. Он метался на кровати, пытаясь освободиться от одеяла, в котором запутался.
— Нет! — бормотал он. — Нет! Нет! — Лицо у него блестело от пота. Он то выгибался дугой, то плашмя падал на кровать. Кулаки судорожно сжимались.
Тропман, стоя в дверях, заколебался. Не позвать ли на помощь? Или он и сам справится? Вот-вот должен вернуться Джеми. Эта мысль решила дело, и он подошел к кровати.
— Успокойтесь, все хорошо, — тихо проговорил он. — Все будет в порядке.
При звуках его голоса глаза Тома вдруг широко раскрылись, и Тропман остолбенел. Из глаз старика глядел дикий зверь, и глаза эти пылали огнем.
Сара не могла унять дрожь. Как ей спастись от трагг? Теперь, когда ее Дом пуст? Господи! Чего ради она приняла этот нелепый вызов Старейших? Она не знала, что делать. Надо бежать, но куда? Что в этом мире сможет ее защитить? Ей не вернуться в башню к Талиесину. И мелодия Лунного сердца здесь ей не поможет!
Трагг-и еще не заметили ее. Только бы успеть спрятаться за угол…
Но одна из тварей все-таки увидела ее, и все трое бросились к Саре. На бегу они выли, задрав к небу жуткие морды. От их воя кровь застыла у Сары в жилах. Не в силах от ужаса двинуться с места, Сара смотрела, как чудища приближаются к ней. Но вдруг от всплеска адреналина у нее зашумело в голове, и Сара бросилась бежать. Она не думала куда, лишь бы избавиться от этих… тварей.
Завернув за угол Дома, она подобрала платье и перескочила через низкий забор, отделявший парк от улицы Паттерсона. Она неловко приземлилась, растянулась и, царапая ногтями землю, вскочила на ноги. Мчась вдоль стены Дома, выходившей в парк, она беспрестанно оглядывалась, надеясь каким-то чудом уйти от преследователей. Но вот и они показались из-за угла, самая большая трагг-а намного опередила своих товарок, а те старались догнать ее.
Сара услышала, как на улице заскрипели тормоза, как хлопнула дверца автомобиля и чей-то голос стал требовать, чтобы трагг-и остановились.
Быстро оглянувшись, она убедилась, что первая трагг-а уверенно сокращает расстояние между ними. Нет! Ей не уйти от них! Она еще не добежала до следующего угла и уже устала, а трагг-и, судя по их виду, полны сил. Сара заметила открытое окно, его прикрывала только занавеска. «Уж лучше неизвестность, чем верная смерть», — подумала Сара и, ухватившись за занавеску, которая оборвалась под ее тяжестью, рухнула внутрь.
