Мот вдруг понял, что ему недостает терпения Хэнка.
— А не мог бы ты объяснить мне происходящее более подробно?
— Если бы мог, непременно сказал бы. Ты не нашей крови, но принадлежишь к семье. Если я что-то услышу, я тебе передам.
Разговор затих. Джек сосредоточенно курил трубку, Кэти вернулась в свое прежнее состояние и стала почти невидимой. Мот вздохнул. Теперь вопросов у него было даже больше, чем в тот момент, когда он разыскал Джека и Кэти на берегу реки.
Спустя некоторое время он собрался уходить. Но прежде Мот прикоснулся к плечу Кэти, почти ожидая, что его пальцы сомкнутся в пустоте. Однако его рука ощутила ткань футболки и теплое плечо под ней.
— То, что сказал Хэнк, — произнес он, — относится ко всем нам.
Кэти на секунду прикрыла его пальцы своей ладонью, но ничего не сказала. Да ей и не надо было ничего говорить, Мот и так все понял.
— В любое время, — добавил он.
Она отвела свою руку, и он поднялся.
— Надеюсь, вы еще успеете что-нибудь поймать, — сказал он перед самым уходом. — И угостите вечером жареной рыбой.
Джек улыбнулся в ответ:
— Рыба из магазина ничуть не хуже, и ты это знаешь.
— Конечно знаю, — ответил Мот. — Как я понимаю, лучшая рыба — это та, которую для тебя поймал кто-то другой.
Даже уходя, он все еще слышал негромкий смех Джека за спиной.
10
Ко времени ленча Керри изрядно устала, но не утратила хорошего настроения. А это было для нее своеобразным достижением. Керри осознала это, когда они встали в очередь перед дверью «Рыжего льва», чтобы дождаться мест за столиком. От бесконечных улыбок и смеха у нее даже заболели скулы.
Вероятно, из-за воскресного дня посетителей в ресторане было больше, чем обычно.
— Ничего, ничего, так бывает, — ответила Энни на ее удивленное замечание, — все из-за выходного дня. Люди шатаются без дела, а это самое подходящее место, чтобы перекусить.
Керри про себя решила, что так оно и есть. Большая часть столиков, доступная ее взгляду, была занята, причем посетители в равной степени принадлежали как к высшему классу, так и к кругу богемы, но никаких признаков отчуждения между ними не было заметно. Нижний Кроуси в миниатюре. Керри могла причислить себя и своих спутников ко второй группе. Музыкант, писатель, он же ювелир, и… а кто же она? В данный момент это не имело значения. Хватит и того, что она здесь, наслаждается атмосферой английского паба, спокойным журчанием голосов и приятным запахом хорошей кухни.
Как давно она не чувствовала себя такой счастливой? Керри не могла даже вспомнить. Вероятно, это было до того, как ее семья решила переехать на побережье, до того, как начались неприятности. За последние десять лет ни дня, даже если он проходил без происшествий, Керри не была счастлива, так что теперь она в полной мере наслаждалась подарком судьбы и не желала задумываться о возможных неприятностях впоследствии.
Легкое настроение в немалой степени было обусловлено приятной компанией Рори и Энни, но и без заслуг самой Керри тут не обошлось. Переезд в незнакомое место мог послужить хорошим началом нормализации ее жизни. В этом городе у нее не было прошлого. Люди считали ее такой, какой она им представлялась, и не ожидали ничего странного. Никто не ходил вокруг нее на цыпочках в ожидании очередного приступа. Она и ее новые друзья постепенно узнавали друг друга исходя из сегодняшнего поведения, а не по сведениям из прошлого. Керри могла стать кем угодно, и кто знает, может, она сумеет убедить и себя саму, что она не такая, как прежде.
— Ну посмотрим, — произнес Рори, когда они наконец-то сели за столик.
Он вытащил из кармана помятый листок бумаги и тщательно расправил его на столе поверх меню.
— Похоже, нам осталось только закупить продукты в бакалейной лавке.
За первую половину дня они умудрились приобрести кухонный стол с тремя разномастными стульями, красивый антикварный комод под белье в спальню и маленький книжный шкаф, отчаянно нуждающийся в починке.
— Кто знает, кому он принадлежал до сих пор?! — воскликнула Энни после того, как они обнаружили за стопкой полотен этот предмет мебели, выкрашенный в нелепый ядовито-зеленый цвет. — Может, клоуну?
Кроме того, Керри получила несколько ящиков из-под фруктов, которые могли служить тумбочками и журнальными столиками, портативную магнитолу и небольшой вязаный коврик. На все это ушло меньше двухсот долларов.
— Не могу поверить, что столько мебели можно приобрести на такую сумму! — без конца восклицала Керри.
Хоть они за эти несколько часов и обошли больше антикварных магазинчиков и лавок старьевщиков, чем она не то что посетила, а просто видела за свою жизнь, но все же Керри не переставала удивляться. Она успела заметить ценник на комоде до того, как Энни увела хозяина магазина в его пыльный кабинет, чтобы потолковать о цене. За один этот комод просили больше сотни. По крайней мере, до тех пор, пока Энни не начала торговаться.
— Пользуйся случаем, раз уж ты ходишь по магазинам вместе с Энни, — сказал ей Рори. — Люди из кожи вон лезут, лишь бы предоставить ей скидку.
— Ну что тут скажешь, — усмехнулась Энни. — Слава бежит впереди меня.
— Не слава, а скандальная репутация, — поддразнил ее Рори. — А это не одно и то же.
— А какую музыку ты пишешь? — спросила Керри.
— Я подарю тебе на новоселье копию последнего диска, и тогда ты сама сможешь определить.
— О, что ты, — воскликнула Керри. — Вы оба и так слишком много для меня сделали.
— Занавески, — прервала ее Энни. — Мы еще не купили портьеры или хотя бы тюль. И цветок на подоконник. В каждом доме должны быть цветы.
Рори тут же записал ее предложения на листке.
— Если уж мы начали, — продолжила Энни, — надо все сделать как следует.
— Да, но…
Энни покачала пальцем перед носом Керри:
— Ничего не хочу слышать.
— Временами она бывает похожа на буйного психа, — преувеличенно громким шепотом произнес Рори. — Надо во всем с ней соглашаться, а потом поступать, как хочешь. Поверь, так намного проще.
— Я все слышу, — вмешалась Энни.
— Так и было задумано, — улыбнулся Рори. — Кто-то должен сказать тебе правду.
— Довольно откровенно, — признала Энни. — Но буйный псих? Тебе не кажется, что это немного преувеличено? По-моему, я не настолько деспотична.
— Но тебе нравится командовать.
— Такова моя натура. Ты не можешь ее переделать. А то тебе захочется изменить и поведение девчонок-ворон.
— Я только могу пожелать удачи любому, кто за это возьмется.
