Ей даже показалось, что он говорит с горечью. Но стоило взглянуть в его глаза, блестевшие стальным блеском, как она тут же уверилась в правильности своего решения.
– Как видишь. Тебе нравится?
– Но зачем?
Хасим совсем не так представлял себе первую брачную ночь. Она прижалась к его груди, ее длинные черные волосы слегка щекочут его кожу, нежные губы касаются его лба, щек, шеи…
– Зачем тебе выглядеть как мужчина?
Было в его голосе что-то такое, от чего она пожалела, что постриглась. Ведь ей было прекрасно известно, что ее волосы сводят Хасима с ума.
Впрочем, волосы Анны, наверное, тоже. А сколько у него таких, как Анна?
– Я что, выгляжу как мужчина?
Даже с короткими волосами, даже в этом дурацком наряде и нелепых туфлях, она все равно невыносимо прекрасна! Хасиму показалось, что телохранитель вслушивается в их беседу. Что за чушь? Он же не понимает по-английски!
Ромульда может думать все что угодно, но она будет принадлежать ему. Нет, он возьмет ее силой, заставит ее подчиниться ему, сделает так, что она будет желать его, и только его!
– Ты не можешь выглядеть как мужчина, – с расстановкой проговорил он. – Мужчина создан, чтобы повелевать, а женщина – чтобы подчиняться.
– В Америке меня учили другому. Тому, что у мужчины и женщины равные права.
– Можешь забыть про то, чему тебя учили в Америке. Такая наука тебе здесь не понадобится. Когда нас соединят, ты привыкнешь повиноваться мне. Скажу больше: тебе это будет нравиться.
Она вздернула подбородок.
– Это не входит в мои планы.
– А у тебя не может быть никаких планов. – Хасим говорил с убийственным спокойствием. – Я здесь составляю планы. Отныне ты больше не будешь учиться. И с сегодняшнего дня начнешь отращивать волосы.
Такого развития событий Ромульда не ожидала. Она готова была сопротивляться ему, но с непривычки ей было трудно выбрать подходящую тактику.
Однако последние его слова убедили ее в одном: она права, ей не стоит выходить за него замуж. Они видятся первый раз после долгой разлуки, а он ведет себя как настоящий деспот! Можно лишь догадываться, что с ней станет, если они поженятся.
Плохо дело… А она-то думала, что ей все-таки не придется прибегать к крайнему средству. Но Хасим сам виноват: не оставил ей выбора.
– Позволь слегка скорректировать твои планы. – Она попыталась говорить так же спокойно, как и он. – Я не смогу быть твоей женой. Не могу так плохо поступать с тобой. После всего, что ты для меня сделал.
Он взглянул на нее с любопытством.
– Вот как? Почему же?
Ромульда сглотнула.
– Я не подхожу на роль жены султана. Дело в том… У меня был любовник. Поэтому я не могу выйти за тебя. Я больше не девственница. Я потеряла невинность.
4
Слова Ромульды произвели эффект разорвавшейся бомбы.
Хасим побледнел, грязно выругался на родном языке, затем добавил несколько крепких словечек по-итальянски и по-английски, чтобы мало не показалось, и бросился к Ромульде.
Охранник уставился на него. Султан знал, что обычаи не позволяют прикасаться к нареченной, пока она не стала женой. Но как ему хотелось растерзать ее, придушить ее любовника! Или нет, четвертовать их обоих.
– Имя! – проревел он. – Назови его имя!
– Нет. – Ромульда изо всех сил пыталась сохранять спокойствие.
– Как его зовут?
– Хасим… Понимаю, ты разгневан. Я не могу стать твоей женой, да ты и сам этого не захочешь… Мне жаль, что нашим мечтам суждено разрушиться, но, поверь, лучшее, что я могу сейчас сделать, это сесть на самолет и вернуться в Америку, чтобы…
– Заткнись!
Никогда султан не испытывал такой бессильной злобы. Представил себе ее, обнаженную, в постели с другим мужчиной. Она ласкает его, а он смеется своим противным смехом. Боб!
– Это Боб, да?
– Да нет же! – От изумления она произнесла эти слова, прежде чем успела подумать, и Хасим, почувствовав, что она говорит искренне, понял, что Боб здесь ни при чем.
– Если не Боб, тогда кто же? – не отставал он.
Ромульда покачала головой. Ах, длинные волосы были бы сейчас весьма кстати. Они бы прикрыли ее пылающие щеки.
– Хасим, я лучше пойду, – в отчаянии произнесла она.
– Нет, подожди! – Ему пришла в голову какая-то мысль. – Неразумно улетать из страны так поспешно, даже не встретившись с отцом. Ты ведь хочешь его повидать? К тому же, – добавил он, – тебе надо как следует отдохнуть… Привести себя в порядок… Разве нет? – Он окинул ее внимательным взглядом.
Неужели Хасим так легко сдался? Что-то не верится. Нет, тут, наверное, какой-то подвох! Но какой?
А может, он говорит искренне? Может, ему и самому в глубине души не хотелось жениться на ней? Известие о ее порочности дает ему повод продолжать свою прежнюю развеселую жизнь и даже не думать о том, что дома его ждет ревнивая жена.
Раз так, почему бы не признать его правоту. Она выдержала долгий перелет, жару Бахрама, казавшуюся невыносимой после американского климата. Надо и впрямь принять ванну и сходить к отцу. Они давно не виделись.
Интересно, скажет ли ему Хасим о том, что она потеряла девственность?
Ромульда облизала пересохшие губы.
– Ты прав. Я приму ванну, переоденусь и поеду навестить отца. А затем навсегда исчезну из твоей жизни.
Какая она все-таки наивная! Неужели она вправду думает, что он так легко ее отпустит? Хасим кивнул.
– Вот и отлично. – Он нажал кнопку звонка. – Служанка проводит тебя в твои апартаменты. Чувствуй себя как дома.
Ромульда взглянула на него, не веря, что ее план сработал. Что-то он слишком быстро сдался. Но не стоит испытывать удачу, если все оказалось так просто, что ж, тем лучше!
Раздался стук в дверь.
– Войдите, – сказал Хасим.
На пороге появилась пожилая служанка. Султан отдал ей приказание и кивнул Ромульде.
– Следуй за ней.
Ромульда вышла из султанского кабинета и направилась в женскую половину дворца. Лишь войдя в свою спальню и увидев красовавшийся на кровати нераскрытый чемодан, она решила, что наконец-то можно вздохнуть с облегчением.
– Вам помочь? – спросила служанка.
– Нет, спасибо.
Ромульда хотела остаться в одиночестве, привести мысли в порядок. Надо обдумать, как вести себя с отцом. Что, если Хасим сообщит ему, отчего расстроилась их свадьба?
До самой старости она будет помнить выражение дьявольской злобы, с которым он едва не набросился на нее, узнав, что у нее был другой мужчина. А с какой нежностью глядел он на нее когда-то. Когда-то давным-давно…
