— Может, родителям следовало скорее позвонить не вам, а
пожарным?
— Они так и сделали. Мальчишка упал в обморок и
стукнулся головой. Они хотят выяснить, нет ли у него сотрясения мозга. А кроме
того, им кажется, что он сломал себе нос.
— О господи! — Берни улыбнулся. — Можно, я
сегодня поработаю вашим шофером? — Ему не хотелось, чтобы Метан ездила
одна в новогоднюю ночь; ее тронула эта его забота.
— Берни, это было бы чудесно.
— Допивайте кофе, а я быстренько сложу все в раковину.
Спустя несколько минут они выехали на «БМВ» в город Напа.
— Как тут тепло и мягко, — негромко и радостно
сказала Меган. Всю дорогу они слушали приятную музыку, и, несмотря на то что ей
пришлось работать, настроение у обоих оставалось праздничным. — А я часто
радуюсь тому, что в моем «Остине» протекает крыша. В нем всегда холодно и
сквозняк ужасный, но, если бы не это, я давно бы уже врезалась где-нибудь в
дерево, задремав ночью по дороге из больницы. А когда зуб на зуб не попадает, в
сон совсем не клонит.
У Берни кошки заскребли на сердце из-за того, что Меган так
часто приходится мерзнуть и подвергаться опасности, но в то же время он
порадовался, что хоть в эту ночь, когда на дорогах полным-полно пьяных, он сам
сидит за рулем. Оба решили, что, когда Меган освободится, они поедут обратно и
посидят за десертом и кофе. Она предупредила, что не станет пить шампанского,
пока дежурство не закончится.
Как только они добрались до больницы, ее срочно вызвали в
бокс по системе пейджерной связи, а Берни устроился в кресле и принялся листать
журналы. Меган пообещала вернуться сразу, как освободится, и примерно через
полчаса она подходила к Берни.
— Уже все?
Она кивнула и направилась вместе с ним к дверям, снимая на
ходу белый халат, в котором выглядела весьма по-деловому.
— Обошлось легким испугом. Бедный парень отключился, но
нос у него не сломан и сотрясения мозга тоже нет. Зато есть огромная шишка, и
завтра утром ему будет очень плохо. Потихоньку от родителей он выпил целую
пинту рома.
— Бр-р-р. Я проделал то же самое, когда учился в
колледже, только еще смешал ром с текилой. Когда я потом проснулся, мне
показалось, будто у меня в мозгу выросла опухоль.
Меган рассмеялась:
— У меня было такое же ощущение, когда я напилась
«Маргариты». Кто-то из моих соучеников по Гарварду устроил вечеринку в мексиканском
стиле, и я отчаянно наклюкалась, сама того не заметив. Я училась тогда на
втором курсе, и этот случай мне потом вспоминали еще не один год. Чего я только
не вытворяла, разве что не бегала голой по улицам и не лаяла по-собачьи. —
Эти воспоминания вызвали у нее смех, и Берни посмеялся вместе с ней. —
Когда мне на память приходят подобные истории из моей жизни, начинает казаться,
будто мне никак не меньше ста лет. — Она доверчиво посмотрела на Берни и
увидела, что взгляд его дышит теплом.
— Но вы никак не выглядите на сто лет, что уже
приятно. — На вид ей можно было дать лет тридцать, хотя ей на шесть лет
больше. А Берни на будущий год исполнится сорок, и он всякий раз думал об этом
с глубоким изумлением. Непонятно, когда только успело пройти столько времени.
После полуторачасового отсутствия они вернулись к Берни, и
он принялся разводить огонь в камине в гостиной, а Меган взялась варить кофе.
Спустя несколько минут он пришел к ней на кухню и с улыбкой посмотрел на нее.
Да, они празднуют Новый год довольно-таки необычным образом, но зато оба при
этом счастливы. Меган уютно устроилась возле огня, закинув ногу на ногу, а
Берни принес чашки с горячим кофе и перехватил ее радостный взгляд.
— Как хорошо, что вам удалось приехать сюда, Берни. Мне
было необходимо увидеть вас.
Ее слова согрели душу, да ведь и он чувствовал то же самое.
— Мне тоже. Сидеть в одиночку дома в Сан-Франциско
просто невыносимо, а так мы очень мило встретим Новый год. — Он выбирал
слова с осторожностью, и Меган прекрасно его понимала. — Я решил пожить
тут недельку до тех пор, пока дети не вернутся. Я вполне могу ездить отсюда на
работу. — Когда он сообщил об этом, у Меган от радости засветилось лицо.
— Вот и чудесно. — Но тут вновь раздался сигнал
вызова, и она сникла. Впрочем, оказалось, что у пятилетней девочки слегка
подскочила температура и ехать никуда не надо. Меган дала ее родителям все
обычные указания, пообещала утром осмотреть девочку и велела им позвонить
снова, если температура сильно поднимется;
— И так каждую ночь? Как вы только ухитряетесь
держаться на ногах? — Однако Берни знал, что Меган очень любит свое
дело. — Вы отдаете работе все свое время и силы.
— Почему бы нет, ведь мне больше не на что их
тратить. — Она говорила об этом без грусти. Они уже не раз обсуждали этот
вопрос, и он знал, что пациенты отчасти заменяют ей семью. Но, посмотрев в лицо
Меган, Берни почувствовал, что с ним происходит нечто странное и он не в силах
удержаться в пределах рамок, которые сам себе поставил. В один из тех моментов,
когда они позволили себе по-дружески обняться, в Берни зародилось желание, не
покидавшее его с тех пор. И теперь, нимало не задумываясь, он потянулся к Меган
и положил руки ей на плечи. Их поцелуй был очень долгим, как будто Берни
пытался вспомнить, как это делается, находя это занятие все более и более
приятным. Оторвавшись друг от друга, они почувствовали, что у обоих перехватило
дыхание.
— Берни?..
Меган не понимала толком, что с ними происходит и почему.
Она была уверена лишь в том, что любит его.
— Мне следует извиниться? — Он пристально
посмотрел ей в глаза, но не увидел в них ничего, кроме нежности, и, не
дожидаясь ответа, снова поцеловал ее.
— За что же тут извиняться?
У нее закружилась голова, а он улыбнулся и поцеловал ее еще
раз, крепко прижимая к себе. Он уже не мог остановиться, ведь влечение к ней
возникло в нем давным-давно, когда он сам еще не осознавал этого, и теперь
подспудное желание вырвалось наружу, сметая все преграды. Внезапно Берни
отстранился от нее и поднялся на ноги. Он со смущением понял, что брюки уже
ничего не скрывают…
— Прости меня, Мег. — Он тяжело вздохнул и подошел
к окну, пытаясь хоть на мгновение вспомнить Лиз, но не смог, и отчаянно
испугался. На лице у него появилось по-детски растерянное выражение. Меган
тихонько подошла к нему, и он повернулся к ней.
— Ничего страшного, Берни… никто не станет делать тебе
больно, — сказала она.
И тогда он снова обнял ее, и по щекам его потекли слезы, и
некоторое время они стояли, прижавшись друг к другу, словно ища тепла и
утешения. Когда он поднял на нее глаза, его ресницы еще оставались мокрыми, но
он заговорил уверенным звучным голосом:
— Мег, я не знаю, какие еще чувства скрываются в моей
душе, но в одном я уверен: я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю… и мы с тобой друзья… Он не
сомневался в том, что это правда. Его руки прикоснулись к ее груди, затем
скользнули по упругому животу, за пояс джинсов, и желание вспыхнуло в нем с
такой силой, что он едва не задохнулся. Он расстегнул «молнию» на ее джинсах и
ласково провел рукой по ее коже. У Меган закрылись глаза, и она тихонько
застонала. Он взял ее на руки и понес к дивану. Лежа на нем возле пылающего
огня в камине, они принялись по-новому познавать друг друга. Он увидел, какая
светлая и переливчатая у нее кожа, как будто на ней играют лунные блики, какие
маленькие и крепкие у нее груди. Он притронулся к соскам и почувствовал, как
они напряглись, а она осторожно расстегнула ему брюки и прикоснулась к нему,
ощущая невероятный прилив желания. Он смел ненужную одежду на пол и прижался к
ней. Она вскрикнула, а затем их крики слились воедино, и в них звучали тоска, и
страсть, и радость, и наконец она приникла к нему, а ему показалось, будто вся
его прежняя жизнь осталась позади, и он взмыл рядом с ней в небеса, а потом они
вместе плавно опустились на землю.
