Прижав уши к голове, могучий зверь в серой с белыми
подпалинами шерсти растянулся в прыжке, растеряв по дороге всю свою трусость.
Раздвинулась в оскале пасть, обнажив клыки…
Челюсти сомкнулись на человеческой шее, когда ладонь
офицерика уже накрыла витую ручку, и сбитого на пол гидернийца придавила туша
собаки не собаки, волка не волка – но уж точно не безобидной домашней шавки.
Когда зверь вздернул голову, кровь пузырилась на его белых
клыках, красные струйки змеились по серому меху на вытянутой морде и неслись
каплями вниз. Вокруг черных крапин зрачков в собачьих глазницах полыхало
бардовое пламя – словно темные вкрапления, портящие драгоценную чистоту крупных
рубинов.
А из распоротого горла гидернийца толчками выплескивалась
густая багровая жидкость.
Непросто, трудно, невозможно было совместить эту клыкастую,
со вздыбленной на загривке шерстью боевую махину с черноволосой и черноглазой
женщиной по имени Чуба-Ху.
Однако это была именно она.
И пока Чуба справлялась: взвившись в прыжке, грудью сбила с
ног очередного офицера, коренастого и бритоголового – и одного этого оказалось
достаточно. Моряка отшвырнуло на увенчанную стеклянным колпаком тумбу, на
которой красовался макет броненосца, ударило виском об острый угол – и вот
гидерниец уже сползает по лакированному дереву, оставляя на сверкающей
поверхности кровавый след.
А Чуба совершенно молча разворачивается к новому противнику
в распахнутом камзоле, с золотым амулетом в виде расколотого круга на белой
кружевной рубахе…
…Фиксируя происходящее краем глаза, Сварог делал свое дело:
серебром в лоб встретил перепрыгнувшего через поваленный стол гидернийца,
отскочил, чтобы не быть сбитым с ног летящим и умирающим на лету офицером,
отбил стволом шаура направленный в шею клинок, подсек носком сапога голень
нападающего и ребром стопы с разворота послал гидернийского морячка под ноги
новой волне атакующих. Тут же развернулся, чтобы очередью встретить двух офицеров,
огибавших стол с другой стороны…
Бой в ограниченном пространстве стремителен и скоротечен,
язык просто-напросто не поспевает за событиями. Любое описание схватки будет
значительно дольше и скучнее происходящего в реальности…
… По левую руку от Сварога Клади, отскочив в угол и
прижавшись к стене, по одному встречала гидернийцев – больше чем одному к ней
было не подобраться – точными ударами посоха.
Того самого, который самолично выстругала из сосновой ветви,
снимала лишнюю древесину, выверяя балансировку, взвешивала на руке и крутила в
пальцах, заточила один конец до копейной остроты, подработала другой конец под
свою ладонь… И управлялась она с незатейливым оружием так ловко, будто
обучалась под руководством мудрых сенсеев в каком-нибудь Шао Лине. Приемный ли
отец передал дочери тайны боя на палках, или некий стражник в замке из бывалых
и повидавших от скуки натаскал, или постарались те же гидернийцы – неизвестно,
однако зеленоглазая чертовка сейчас наглядно демонстрировала преимущества
заостренного посоха, направляемого умелыми руками, перед коротким клинком в
ближнем бою.
И недавним соратникам в борьбе за владычество Гидернии над
всеми прочими народами доставалось по первое число.
Сварог тем временем продолжал кружить вокруг стола.
Отскакивал, уклонялся, бил ногой, рукой, бил рукоятью шаура, отступал, нападал,
уворачивался и стрелял, стрелял, стрелял.
А по правую его руку… черт, по правую руку дела обстояли не
столь блестяще.
Олес скрещивал с морскими кортиками свой длинный
обоюдоострый кинжал, на чьем лезвии был выгравирован фамильный герб Саутаров.
Кинжалом он орудовал, надо признать, умело. Держа «пустую» руку за спиной, стоя
вполоборота к противнику, Олес отклонялся корпусом влево-вправо, совершал
обманные маневры, молниеносно менял хваты с обратного, удобного для защиты, на
прямой, более сподручный для атаки. Ощущалась, в общем, выучка. Молодому князю
удалось ввязать гидернийцев в академический бой на коротких клинках, в котором
он имел несравненно больше преимуществ перед морскими офицерами, привыкшими
командовать бортовой артиллерией или, на худой конец, управляться со стрелковым
оружием. И это преимущество работало: то один, то другой офицер выбывал из
схватки после стремительных вылетов вперед княжеского кинжала…
Но – сказывалось численное превосходство гидернийцев. Олес
устал от мелькания клинков и уже не так твердо блокировал наскоки. И вот лезвие
кортика соскочило с подставленной под него кинжальной гарды, чиркнуло по
пальцам. И сразу за тем Олес напоролся на сильный секущий удар по тыльной стороне
ладони. Ему пришлось сделать поспешный шаг назад, переложить клинок из правой
руки в левую. Правда, как тут же выяснилось, обеими руками он владеет одинаково
неплохо…
Одинаково-то одинаково, но Сварог понял, что счет пошел уже
на мгновения.
Князь из последних сил отражал натиск. Против него сейчас
стояло три гидернийца, они теснили князя и действовали грамотнее, чем прежде:
поочередно отвлекали внимание каждый на себя, потом следовал выкрик «Эгой!»
(«Не иначе, боевой клич, вроде „банзай“ или „форвард“, ишь как быстро чертовы
мареманы учли ошибки в своей тактике…» – мелькнуло у Сварога), и они нападали
одновременно.
Олес позволил достать себя в плечо. Вслед за тем он лишь
каким-то чудом ушел от размашистого, сабельной техники удара. Достиг цели и
хитрый выпад третьего гидернийского офицера: упав на колено, гидерниец выбросил
вперед руку – и ему удалось позолоченным острием ужалить молодого князя в
бедро… Последнее ранение было самое чреватое. Олес, прихрамывая, спешно
отступил, прижался к переборке. Князь уже не успевал за ритмом схватки.
Следующая слаженная атака гидернийцев, скорее всего,
окажется для него последней.
Далее медлить было невозможно. Сварог, рискованно
повернувшись спиной к своим собственным противникам, сорвался с места.
– Лягай!!! Всех покромсаю!!! – Тут главное не что
кричать, а чтоб выходило надрывнее и грознее. Главное переключить гидернийцев
на себя или хотя бы на миг отвлечь от князя. Стрелять ведь нельзя – заденешь
Олеса. – На пол, духи!!! Руки к стене!!! Смирно стоять!!! Руки за голову!!!
Пожар!!! – Зато можно на бегу поливать паркет перед собой зубастым
серебром из шаура. Вдруг да подействует…
Подействовало. Один из гидернийцев, что называется,
стремнулся. Его подвели рефлексы, толкнули в сторону, он отвалился от группы, и
в том была его ошибка – уйти с одной с князем линии огня. Щадить его Сварог не
стал – перейдя с бега на шаг, вскинул метатель звездочек и нашпиговал
оплошавшего моряка серебром.
Двое супротивников Олеса, как и следовало ожидать,
разделились: один продолжал наступать на князя, другой переключился на
фальшивого адмирала. Совсем юный офицер с одним ромбиком на нарукавной нашивке,
наклонившись вперед и поводя клинком, мелким осторожным шагом подбирался к
Сварогу.
Ну, тут все было понятно. Простейшая самба-румба против
человека с ножом: носком ноги садануть по клешне с кортиком, крутанувшись юлой,
подсечь под лодыжки, свалить на пол и покончить с проблемой сочным ударом
кулака, вложив в него всю массу тела. Граф Гэйр перешел на пружинистый,
«танцующий» шаг, который подсказал бы искушенным в единоборствах, что за
сюрприз готовит боец…
