Стоп. Вот кильватерной струи как раз и не было. Да и вообще
невозможного и неестественного, если вглядеться, в паруснике предостаточно –
помимо невероятной скорости. Волны не разбиваются о борта, форштевень в волну
не вгрызается, фрегат словно бы идет сквозь волны, не задевая их. Шлюпка же
парит над океаном, как отскочившая от воды галька-блин, да так и зависшая.
– Пурпурный Странник! – эти возгласы Сварог слышал
уже по дороге на палубу.
– Пурпурный Странник, маскап! – К капитану
подбежал взволнованный тоурантец, ровесник Сварога, вроде бы тоже плававший
когда-то. – Пурпурный Странник, он самый! Вот где довелось увидать…
– Корабль-призрак?
– Так точно, маскап. Маррог. Беды-то от него самого
нет, но, говорят, он по добрым волнам не ходит. Не держат его чистые воды,
только нечистая вода его любит. Убираться надо поскорее из тех мест, где
заметил Странника.
– Золотые слова, – согласился Сварог…
А по фрегату ходили люди, с виду обыкновенные люди в
разномастной одежде. Не просто ходили, а активно занимались своими делами.
Броненосца в тридцати каймах от себя они совершенно не замечали. Кто-то из
команды «Бурегона» карабкался на мачты, кто-то с кормы выплеснул в океан помои,
кто-то – не иначе местный юнга – напильником увлеченно затачивал на баке жала
якорных лап…
– Однажды Пурпурный Странник явился Бородатому Арчу,
когда тот преследовал розового кита в море Лагана, – это рядом со Сварогом
кто-то из матросов рассказывал своему товарищу. – Нет чтобы ему тут же
повернуть к дому…
Тем временем на шканцах фрегата разворачивались бурные
события. Смуглый жилистый человек в высоких ботфортах, размахивая кривой саблей
и бурно жестикулируя, явно грозил обступившим его морякам. Человека в ботфортах
никто не поддерживал, а противостояло ему около дюжины по облику отпетых
головорезов. Особенно старался одноглазый коротышка в цветастом платке на
голове, он топал ногами и пихал товарищей, пытаясь подтолкнуть их к человеку с
саблей. Да никак бунт на призрачном корабле!
– …так и не стало Бородатого Арча. – Сварог
отвлекся и услышал только конец печальной истории.
Человек в высоких ботфортах выхватил из-за пояса кремневый
пистолет и… И вдруг фрегат «Бурегон», иначе прозываемый Пурпурным Странником,
резко взял вправо и пошел тараном на «Серебряный удар».
Даже если не знать, что имеешь дело с летучим голландцем,
уклониться от столкновения не удалось бы. Какое там уклониться за несколько-то
секунд!
Однако призрак призраком, а Сварог вздрогнул, когда
Пурпурный Странник соприкоснулся со стальным бортом «Серебряного удара».
Но ничего не произошло – если не считать того, что фрегат,
надвигаясь на броненосец, исчезал, а с противоположной стороны показываться отказывался.
Пропадал, словно бы уходя в «Удар», растворяясь в нем, пока совсем не пропал.
Полное впечатление, что он вошел в стальной корабль, да где-то внутри и
остался. А если и правда… Для собственного успокоения Сварог должен был теперь
проверять эту сумасшедшую версию. Хотя, когда ходишь по таким краям,
ненормальное и нормальное запросто могут меняться местами…
От проверок Сварога отговорил все тот же Пурпурный Странник
– чертова посудина вдруг снова появилась в кабелоте впереди по ходу броненосца.
И только появилась, только показались ее карминовые паруса – как
корабль-призрак нырнул… Ну, то есть так это выглядело, что нырнул. Он стал
уменьшаться, погружаясь в пучину. Последней ушла под воду шлюпка. Вернее, как
будто ушла под воду – речь же, не забываем, идет о призраке…
Для успокоения нервишек Сварог закурил, не торопясь покидать
палубу. И вовсе не ожидая, что «Бурегон» появится вновь. Он просто собирался с
мыслями. Взял тайм-аут.
Передышка получилась недолгой. Окончилась, едва «Серебряный
удар» добрался до того места, где якобы затонул Пурпурный Странник…
…Вода была неимоверной прозрачности. Прозрачнее горных рек,
прозрачнее ключевых вод. По поверхности не бежало даже ряби, а волны,
поднимаемые проходящим судном, удивительным образом затухали в двух-трех каймах
от стального корпуса.
Глубина здесь не превышала двадцати-тридцати каймов, глубину
легко можно было прикинуть на глаз, потому что – вот оно, дно, как на ладони,
рукой подать… Дно покрывал песок лимонной желтизны и пересекали дорожки,
сложенные из плоских, тщательно пригнанных друг к другу камней. Дорожки вели от
грота к гроту, и гротов этих под водой было видимо-невидимо, куда ни кинь
взгляд. Входы в пещеры где прикрыты водорослями, где занавешены нитями янтаря,
где открыты. Между гротами стояли столы, за ними сидели люди – в основном
мужчины. И не просто мужчины: по гроздьям серег в ушах, по татуировкам, по
одежде, по обветренным лицам и огрубелым ладоням угадывалось, что большинство
их них, если не все, моряки. Осьминоги подавали им яства и вино. Меж столами
сновали морские коньки и игриво терлись о ноги. У кого-то на коленях сидели
хохочущие русалки, подливали вино, обнимали за шею и осыпали поцелуями…
Там, в бездне, было слышно, как удивительно чистый девичий
голосок старательно выводит:
Приходи, когда лепесток луны
Поплывет по реке небес.
Приходи потому, что жизнь – это мы,
Угодившие в темный лес.
Приходи откровением губ и рук,
Я готова почти на все.
Потому, что жизнь – это просто круг,
Это чертово колесо.
Надо всем этим жутким своей правдоподобностью бредом
броненосец «Серебряный удар» сейчас и проходил. Над людьми, нежащимися в
креслах-раковинах с трубками в зубах – а над трубками поднимаются синие
облачка. Люди покачивались в гамаках, натянутых между гротами. Кто-то
забавлялся, катаясь на круглой, как шар, пучеглазой рыбине. Наголо бритый
пожилой человек со шрамом через всю голову, поглаживая шкиперскую бородку,
вдумчиво играл с огромным омаром в игру, напоминающую шахматы. Они переставляли
по клеткам трехцветного поля изумруды, кораллы, раковины… Встречались и вполне
земного облика женщины. Вот одна, уже немолодая, играет на арфе. Другая, совсем
юная девчушка, кружит в танце с юношей в мундире гидернийского обер-лейтенанта,
а вокруг вьются стайки пестрых рыбешек… Еще одну женщину раскачивали на
качелях, сделанных из водорослей и панциря краба, два проворных кальмара… Вот
из грота вышла изумительной красоты дама в прозрачном, как и вода над ней,
хитоне. Подняла голову, провела взглядом по людям, перегнувшимся через
фальшборт, завела руки за шею и резко вскинула их, встряхнув роскошными
волосами, рассмеялась… А волосы, как в замедленной съемке, колыхались медленно,
завораживающе – дело все-таки происходило под водой…
Приходи потому, что жизнь – это пыль
В паутине текущих дней.
Мы сегодня – живые. А завтра мы
Превратимся в пару камней…
И другие люди – за столами, в гамаках, на рыбах, на дорожках
– бросали взгляды наверх, улыбались проходящему кораблю и призывно махали
руками.
