— Это от облегчения.
— Правда? — Анголос обнял ее. — С Никки все будет в порядке? Он поправится?
Джорджи кивнула.
— У него сотрясение мозга и поднялось внутричерепное давление. — Она приложила руку ко лбу. – Но теперь ему лучше.
— Осложнений не будет?
Она отрицательно покачала головой,
— Нет. Врач сказал, он поправится.
Некоторое время они стояли, обнявшись, и молчали.
— Никки вон в той палате, — показала Джорджи. — Хочешь зайти?
Анголос кивнул.
Когда они вошли, медсестра как раз наложила ребенку новую повязку.
Анголос сказал ей что-то по-гречески. Она, ответив ему, вышла из палаты, оставив их наедине с малышом.
— Она сказала, что Никки почти все время спал, — обратился Анголос к Джорджи, не сводя глаз с сына.
Джорджи кивнула.
— Верно. Но один раз он все-таки просыпался.
— Он спрашивал обо мне?
Джорджи отрицательно покачала головой.
— Нет, — ответила она и улыбнулась. — Он попросил купить ему собаку... большую собаку, как у Пола и Мирри.
— Он кажется таким маленьким и беззащитным.
— Знаю...
— Прости меня, — неожиданно попросил Анголос.
— За что? — с удивлением спросила Джорджи.
— Меня не было рядом, когда ты нуждалась в моей поддержке.
— Но ты ведь ничего не знал. И твоя мать очень помогла мне.
— Моя мать?! — изумленно воскликнул Анголос.
Джорджи кивнула.
— Не знаю, что бы я без нее делала. Она держалась молодцом. Олимпия дождалась, пока Никки проснулся, а потом я отправила ее домой. Она выглядела очень усталой. — Только тут Джорджи заметила, что у мужа тоже усталый вид. Она никогда раньше не видела его таким. — Я как раз собиралась выпить кофе. Хочешь, принесу и тебе стаканчик?
Анголос нежностью посмотрел на жену.
— Я, пожалуй, пойду с тобой. Никки ведь сейчас не проснется?
Джорджи покачала головой.
— Вряд ли. Правда? — обратилась она к медсестре, которая снова вошла в палату.
Та кивнула.
Анголос обнял Джорджи, и они направились к двери,
— Нам нужно кое-что обсудить.
Джорджи вздрогнула.
О нет, пронеслось у нее в голове.
— Замерзла? — спросил Анголос, почувствовав, что она дрожит.
— Нет.
Джорджи понимала, о чем он хочет поговорить с ней. Теперь, когда жизни Никки ничего не угрожает, Анголос наверняка захочет узнать, кто виноват в происшедшем.
— Автомат с кофе там, — показала Джорджи, когда они вышли в коридор.
Анголос отрицательно покачал головой.
— Я бы предпочел выйти на улицу.
— Хорошо. Я знаю, о чем ты собираешься поговорить со мной, — внезапно произнесла она.
— Сомневаюсь, — ответил он, нахмурив брови.
— Знаю. И хочу предупредить тебя — уже ничто не заставит меня чувствовать себя хуже. Самое ужасное я уже пережила. Если бы я не была так занята подготовкой к этому дурацкому обеду, то пошла бы плавать с Никки и ничего этого не произошло бы.
— Если бы я не повел себя как ребенок, если бы наши пути никогда не пересеклись...
Джорджи побледнела.
Неужели он не хотел их встречи?
— Глупо думать, что было бы, если бы.
— Согласна, — пролепетала она. — Я не виню тебя в том, что ты ушел. Это я разозлила тебя. И вообще, эта затея с обедом с самого начала казалась мне ненужной. Я решила устроить вечеринку, потому что хотела произвести впечатление на твою мать, твоих друзей и... — призналась она, — на Соню.
— Но зачем?
— Хотела показать тебе, что я ничуть не хуже твоей бывшей жены.
Анголос в изумлении уставился на Джорджи.
— А с чего ты взяла, что я хочу, чтобы ты была похожа на Соню?
— Она красива и всегда знает, что сказать нужному человеку. Твои родные считают, что она была идеальной женой... а еще я... страдала от ревности... Я просто дура, — добавила она со вздохом. — Но сегодня я почти не думала о Соне, мои мысли были заняты совсем другим. — Джорджи сделала глубокий вдох. — Сегодня днем я ходила к частному детективу, которого наняла, чтобы найти свою мать.
— Ты наняла детектива?
— Я собиралась рассказать тебе, но это было бы бессмысленно, если бы он ничего не нашел.
— А он нашел?
Джорджи кивнула.
— Он сказал мне, что мама умерла два года назад. И что у меня есть сводный брат и две сводные сестры.
Анголос крепко обнял ее.
— Ты прошла через все это одна, а я еще и накричал на тебя... прости, — произнес он, целуя ее в макушку.
— Я не знаю, почему рассмеялась и не могла остановиться...
— Могу себе представить. Такое бывает.
Анголос взял ее лицо в свои ладони. Он целовал ее страстно и нежно. Все мысли вылетели из ее головы.
— Боже мой! — выдохнула Джорджи, когда они наконец оторвались друг от друга.
Он глубоко вздохнул и открыл перед ней дверь, ведущую в оранжерею.
— Как ты узнал, что эта дверь ведет именно сюда?
— Интуиция.
— Интуиция?
Анголос усмехнулся.
— Я пожертвовал этой больнице немалую сумму, а мой друг архитектор делал здесь ремонт, так что я знаю это здание как свои пять пальцев.
— Это очень красивый поступок, Анголос.
— Видишь вот ту дверь? — спросил Анголос. — Она ведет в онкологическое отделение.
— Там лечат рак.
— Верно, — подтвердил он.
— Кто-то из твоих знакомых лечится в этом отделении?
— Можно сказать и так. Хотя в основном я лечился в Лондоне, но некоторое время лежал здесь... Не хочу посвящать тебя в детали.
— Ты был болен? — не веря своим ушам, спросила Джорджи. Теперь многое предстало перед ней совершенно в ином свете. — У тебя был... р... р...
— Рак. У меня был рак.
Джорджи разглядывала его лицо, которое любила больше жизни, и не могла понять. Тут какая-то ошибка. Она и представить не могла, что он пережил такое... Ноги у нее подкосились. Анголос поймал ее и усадил на скамейку.
— Я не хотел тебя пугать, — сказал он нежно, взяв ее за руку.
Джорджи смотрела на их переплетенные пальцы.
— Но ведь сейчас все в порядке? — спросила она, ища подтверждения в его глазах.
