— Если? — воскликнула она, чувствуя, как от вспыхнувшей надежды у нее как гора с плеч свалилась. — Как мне может не нравиться здесь? Белладжио так красив! Мне нравится озеро, и горы, и романтические деревушки. Меня восхищает дружелюбие людей, которые улыбаются и кивают нам, хотя мы не знакомы с ними. Меня трогает, с каким уважением здесь относятся к престарелым родственникам. Мне нравятся твои друзья. Одним словом, — подытожила Миранда, — мне очень нравятся итальянцы.
— Я рад, — сухо сказал Данте. — В противном случае тебе было бы трудно жить здесь.
— Ммм. Они так восхитительно… свободны в проявлении своих чувств, не правда ли? — задумчиво проговорила она.
— Ты завидуешь, что они открыто проявляют свои чувства? — тихо спросил Данте.
— Да, — призналась Миранда. — Завидую.
И она дала себе слово, что впитает в себя любовь итальянцев к свободному выражению чувств. Это то, к чему привык Данте. Неудивительно, что она кажется ему холодной и неотзывчивой.
— Я тоже. — Данте задумчиво огляделся. — Знаешь, я так стремился поскорее покончить с делами в Лондоне, жениться на тебе и обосноваться здесь, что я даже не понимал, как сильно скучал по Италии, пока не возвратился сюда.
Миранда промолчала. Она была потрясена. Он не был счастлив в Англии. Сжав губы, она думала о том, что Данте, покинув страну, где он родился, фактически жил в ссылке.
— Я понимаю, почему ты хочешь, чтобы Карло жил здесь, — серьезно сказала она. — Мне кажется, что это идеальное место для него. Ты любишь свой дом и все, что его окружает, и я тоже полюбила это место. Поэтому я уверена, что со временем мы все будем счастливы здесь.
Данте недоверчиво посмотрел на нее.
— Счастливы? Вряд ли, — с циничной усмешкой протянул он.
— Поживем — увидим, — у Миранда было ощущение, что она балансирует на краю пропасти. Она должна убедить его, что их совместная жизнь может стать чем-то большим, нежели видимостью благополучного брака. — Мы оба должны стремиться к этому.
Данте долго молчал.
— Слишком многое произошло. Слишком много гнева и душевных ран, которые никогда не затянутся. Но я буду довольствоваться гармоничными отношениями. Меня успокаивает то, что ты соглашаешься с моими планами.
— Я сделаю все, чтобы люди думали, будто у нас благополучный брак, — со всей искренностью уверила его Миранда.
Она незаметно приблизилась к нему, и они пошли рядом, едва не касаясь бедрами. Почувствовав, как Данте вздрогнул, она поняла, что у него возник физический интерес к ней. Сначала, мелькнула у нее мысль, у них будет секс, а затем он превратится в доверительные отношения, наполненные любовью и взаимопониманием.
Миранда была на седьмом небе от счастья. Несмотря на то, что она была ослеплена поразительно красивым видом, очарована Белладжио и взволнована близостью Данте, она ощутила резкое изменение, которое произошло в нем.
Как будто ослабла сдерживавшая его узда — какое-то ограничение, которое он сам наложил на себя.
Когда Данте принялся рассказывать ей о деревушках, разбросанных на противоположном берегу озера, он поразил ее поистине итальянской живостью. Поддавшись порыву, Миранда обхватила рукой его талию. Данте замер, и она испугалась, что он отбросит ее руку. Но напряжение исчезло, и его рука скользнула на ее талию. Сердце Миранды наполнилось радостью.
Она заметила, что они привлекают восхищенные взгляды. Люди добродушно улыбались им. Когда-нибудь, пообещала она себе, все это будет по-настоящему.
Чувствуя радостное возбуждение, Миранда с удовольствием слушала, как Данте с энтузиазмом рассказывает о великолепных садах, окружавших виллы, открытые для всеобщего посещения.
— Ты очень любишь Белладжио, не правда ли? — опьяненная счастьем, засмеялась она, когда Данте умолк, чтобы перевести дыхание.
Он смущенно кашлянул.
— Да. Мне так много надо показать тебе! Послезавтра мы совершим поездку вглубь страны…
Он замолчал, заметив, что все взгляды, сопровождаемые взволнованным гулом голосов, устремлены куда-то. Миранда оглянулась и увидела, что именно привлекло всеобщее внимание.
— Посмотри, Данте! Жених и невеста! — тихо воскликнула она. Невеста была молоденькая — пожалуй, не старше ее, когда она выходила замуж за Данте. На ней было белоснежное платье, и белые розы в черных, как вороново крыло, волосах придавали ей трогательно юный вид. — Какая хорошенькая, правда? Їмечтательно вздохнула Миранда.
— Красавица, — мрачно согласился Данте.
Она недоуменно нахмурилась.
— А где же все остальные? Подружки, гости… С ними только фотограф!
— Таков обычай. Их фотографируют в романтической обстановке, — сдавленным голосом произнес он.
Под восхищенными взглядами прохожих, молодая чета позировала у подножья каменной лестницы, затем под аркой. Миранда и Данте, каждый думая о своем, смотрели, как фотограф уговаривает молодых принять красивую позу у каменной балюстрады, чтобы запечатлеть их на фоне озера и гор.
Такие влюбленные! — думала Миранда, глядя на молодоженов, которые, смеясь, поднимались по трапу парома.
Данте незаметно взял ее за руку. Миранда смотрела на пару с тихой грустью. У них еще нет забот. Они начинают супружескую жизнь в уверенности, что их путь будет усеян розами. Она почувствовала, что ее глаза наполняются слезами при мысли о своей погубленной семейной жизни.
— Поздравляем, — пробормотал Данте, когда влюбленные голубки проходили мимо них.
Невеста улыбнулась ему, и ее улыбка стала теплее, когда она увидела печальные глаза Миранды. Ее молодой супруг сказал что-то по-итальянски, и Данте крепче сжал руку Миранды.
— Что он хотел? — спросила она, зная, что этого не следует делать.
— Он поблагодарил за поздравление, — сказал он, наконец. — Он подумал, что мы вспоминаем нашу свадьбу.
— Он прав, — дрогнувшим голосом призналась Миранда.
Она вздохнула. В тот памятный день, она была как во сне, а ночью Данте был нежен и страстен.
— Обед, — пробормотал Данте, подводя ее к столику, откуда открывался прекрасный вид на озеро.
Казалось, что его мысли чем-то заняты.
Внезапно осмелев, Миранда выпалила.
— Мне хочется, чтобы между нами было все, как прежде.
Данте поморщился, будто почувствовал боль, пронизавшую ее тело.
— Те невинные дни давно канули в прошлое, — безапелляционно заявил он.
С этими словами Данте взял меню и скрылся за ним, что привело Миранду в крайнее раздражение.
Но она продолжила свою мысль, рискуя, что он унизит ее пренебрежительным замечанием.
— Но ты не можешь отрицать, что было бы чудесно, если бы мы на самом деле сблизились, — отважилась произнести Миранда. — Легче во всех отношениях. Никакого притворства, — неуверенно добавила она.
