Я слушала, попеременно то бледнея, то наливаясь краской, а
под конец просто начала трястись, словно осиновый лист, и вновь почувствовала
себя кактусом. Суть рассказа свелась к следующему: Крутилин Иван Андреевич, по
кличке Жженый, был человеком весьма опасным, могущественным и соответственно
пользовался большим авторитетом в определенных кругах. Однако авторитет не
спасает от врагов, были они и у Жженого, причем враги тоже могущественные,
слово которых не расходилось с делом. Вот эти самые враги и решили укокошить
Жженого. Избавить мир от пакостной личности должен был Трофим в паре со своим
другом, за что и получил очень приличное вознаграждение, которое выплачивалось
в два этапа: до убийства и после. Получив аванс, Трофим с другом отправился на
задание, и тут случилось непредвиденное: приятель Трофима погиб, а он буквально
через несколько минут после перестрелки был арестован правоохранительными
органами. Однако во время ареста денег при нем не оказалось. Вот тут и началось
самое интересное. Вячеслав Сергеевич, адвокат по профессии, близко к сердцу
принял судьбу Трофима, продолжая помогать ему не только до суда, но и после, надеясь
получить за это солидное вознаграждение, так как Трофим откровенно рассказал
ему о деньгах. Срок Сергею дали не то чтобы большой, но и его отсиживать не
хотелось. Славик тоже горел нетерпением получить деньги. В общем, мысль о
побеге возникла неизбежно и сразу в обеих головах. Об остальном я уже знала:
Трофим сбежал, но со Славиком встретиться не захотел, и тот в сильнейшей обиде
решил его отыскать. Расчет адвоката был прост: Трофиму ничего не останется
делать, как выполнить «заказ», иначе его собственное существование стало бы
чрезвычайно проблематичным. Сергей решит разделаться с Крутилиным и получить
вторую часть причитающихся ему денежек, а так как Крутилин, или Жженый, большую
часть времени проживал на своей вилле под усиленной охраной, а свои передвижения
окутывал покровом тайны, вероятность появления здесь Трофима была почти
стопроцентной. Поэтому Славик с Гришей и отправились сюда, прихватив меня с
собой в качестве приманки, поэтому и следили за виллой, пытаясь определить:
здесь Крутилин или в одном из своих загадочных отъездов.
Кое-что в рассказе Григория мне совсем не понравилось,
точнее, не понравилось мне буквально все, но кое-что откровенно испугало:
первое — мы с Сережей в ночь его побега заезжали в одно весьма неподходящее
место, к которому он, однако, стремился всей душой и откуда появился уже с
деньгами, а второе — то, что он незамедлительно возник здесь, чему я была
безусловным свидетелем. Выходит, Гриша прав, и Сережа в самом деле наемный
убийца… Быть этого не может… Я глухо простонала, напугав Ромео. Гриша взглянул
на меня с недоумением.
— И ты думаешь, что Славика убил он? — жалко
спросила я.
— Конечно. Трофим наверняка тоже следил за виллой,
каким-то образом наткнулся на Славку и укокошил его.
— Боже мой! — снова простонала я и мысленно
добавила: «Никому нельзя верить, а я кактус. Только такое нелепое существо, как
я, способно вляпаться в подобное дело. Киллеры, авторитеты, а теперь еще и
убийство…» Последнее особенно досаждало. — А может, его не убили? —
вздохнула я. — Может, его случайно засыпало?
— Что ты болтаешь? — обиделся Гриша. — Ему
голову проломили, я проверял.
— Не может быть, — на всякий случай сказала я и
вновь подумала о Сергее: если так пойдет дальше, от его романтического образа
ничего не останется. Гриша хмыкнул и затих, не желая со мной соглашаться, а я
опять спросила — Что ж мы будем делать?
— Надо поймать этого гада.
— Кого?
— Трофима, естественно. — Было ясно, что Гриша
смутно представляет, как он собирается его ловить.
— Зачем поймать? Чтобы отнять деньги? — поинтересовалась
я.
— Может, и деньги, но перво-наперво засадить его в
тюрьму.
— В тюрьму сажает милиция, значит, надо звонить туда.
— Не надо, — заупрямился Гриша. — Я ведь
сказал уже: придется им объяснять, сами вляпаемся, а Трофима они фиг найдут, он
умный и очень осторожный. Славку укокошил, чтоб о нем никто не знал.
— Слушай, — после минутного размышления заявила
я, — если Сергей укокошил Славика, очень вероятно, что он захочет
избавиться и от нас.
— Не от нас, а от меня, — обиделся
Григорий. — На тебе он в самом деле помешался, это точно, и убивать не
станет. Но со мной у него ничего не выйдет, я не Славка, и вообще…
— Гриша, я полностью доверяю твоим знаниям и опыту, но
не слишком ли мы рискуем? Я бы все-таки сообщила об убийстве в милицию…
— Я знаю, кому надо сообщить, — вдруг воодушевился
Гриша, да так, что глаза его буквально засверкали. — Жженому. Ему-то будет
очень полезно узнать, что его хотят укокошить, и тогда Трофиму крышка…
— Ты хочешь отправиться на виллу? — При одной
только мысли об этом я поежилась.
— Придется, — тоже поежился Гриша.
— Извини, но я бы не стала так поступать. По-моему, там
находятся крайне опасные люди, и совершенно неизвестно, как отнесутся они к
нам.
— Трофим знает, где я, а я, где он, нет. Это дает ему
большие преимущества. Придется все-таки обратиться к Жженому.
— А вдруг тебе там не поверят? Решат, что ты
хитришь? — Тут я еще немного пошевелила мозгами и выпалила:
— А что, если Славика укокошил блондин? По-моему, он
вполне способен на такое. Жуткий тип и очень подозрительный. Он обнаружил, что
Славик следит за виллой, и избавился от него, а чтобы замести следы, спрятал
труп и столкнул с горы машину. — Эта версия мне очень понравилась,
блондин, по моим представлениям, — форменный убийца, а вот видеть в этой
роли Сережу я упорно не желала.
Гриша нахмурился и минут пять размышлял, уставившись в одну
точку.
— Нет, — наконец проронил он.
— Почему нет? — обиделась я.
— Не знаю, почему. — Гриша просто упрямился, мне
это стало совершенно ясно.
— Подумай как следует, — начала урезонивать я
его. — Если ты ошибаешься, на вилле тебе грозит смертельная опасность.
— Это точно, — крякнул Гриша.
— Вот-вот, давай звонить в милицию.
— В милицию нельзя, — страдальчески вздохнул
он. — У меня это… биография неподходящая.
— Ты что, тоже сбежал из тюрьмы? — выпучила я
глаза.
— Нет, чего ты… — испугался Григорий, мысль о тюрьме
так его взволновала, что он даже сделал слабую попытку перекреститься. —
Но все равно я ментов не люблю… а они меня.
