— Зачем в милицию? Объясняй им, кто да что… Славка
утром вернется, и нечего о нем беспокоиться. — Говорил он вроде бы
убедительно, но ни меня, ни себя почему-то не убедил.
Утром я проснулась довольно рано и сразу же пошла узнавать,
вернулся ли Славик. Гриша в полном одиночестве завтракал в кухне. Мы с Ромео к
нему присоединились, вопросов задавать я не стала, и так все ясно.
— Мне надо отлучиться… ненадолго, — заявил Гриша
где-то через полчаса.
— Пойдем вместе, — сказала я, и он кивнул. Я уже
давно заметила, что Гриша и Ромео немного похожи: оба толстенькие и трусоватые.
В общем, я предложила свою помощь, и Гриша не отказался. Мы пошли в горы,
прихватив и Ромео. Гриша сказал, что там кругом тропинки и пес вполне справится
с подъемом. Ромео, наверное, с этим не согласился, но его никто не спрашивал.
Мы поднимались по шоссе в гору, пока еще молча, но я очень
надеялась, что совместные поиски сблизят нас и мне удастся что-нибудь узнать.
Где-то через пару километ-ров, не доходя до виллы, мы сошли с дороги и начали
двигаться по тропинке в тени деревьев.
— Ты говорил, он уехал на машине? — задала я
вопрос.
— Точно. Есть дорога от турбазы «Нефтяник» вот через
эту гору. Но так мы скорее доберемся, машины-то у нас нет, а пешком много не
находишься.
Последнее утверждение показалось мне очень мудрым. Подъем
особого удовольствия не доставил. Одно хорошо, склон горы зарос лесом, и здесь,
в тени деревьев, было все еще прохладно, хотя день, судя по всему, обещал быть
жарким. Ромео пыхтел и семенил по тропинке впереди меня, то и дело оглядывался
и смотрел укоризненно, точно спрашивал: «И долго мы будем здесь дурака валять?»
Порадовать любимого пса я не могла, потому что сама не знала.
Через полчаса мы достигли дороги, которая вывела нас к
площадке, со всех сторон скрытой от глаз деревьями и склоном горы.
— Машина стояла здесь? — проявила я догадливость.
— Здесь, — кивнул Гриша. — А за шоссе мы
наблюдали вон оттуда. — Он ткнул пальцем над своей головой.
— Надо здесь все как следует осмотреть, — с умным
видом решила я и вместе с Ромео уставилась на дорогу. Дорога была каменистая,
узкая и, с моей точки зрения, для езды совершенно непригодная. — Куда она
ведет?
— Я ж сказал, к турбазе «Нефтяник».
— А с другой стороны?
— В дельфинарий, то есть это старая дорога, дельфинарий
километрах в пятнадцати отсюда. Раньше здесь кругом были посты пограничников.
— Зачем это? — удивилась я.
— Как зачем? — Гриша тоже удивился. — Здесь
граница совсем рядом, морская… Ну вот, были посты. И по дороге не больно-то
разрешали ездить, вот ее и не асфальтировали. А потом к одному из поселков
пустили рейсовый автобус, и добираться оттуда до дельфинария стало гораздо
удобнее. И эту дорогу вообще забросили…
— А пограничники куда делись?
— Не знаю… хотя, может, и сидят где. Раньше строго
было, а сейчас… — Он махнул рукой, выражая тем самым презрение к наступившим
временам.
— А откуда ты все так хорошо знаешь? —
насторожилась я.
— Да я здесь, можно сказать, вырос. Родители возили
отдыхать. Каждый год.
Я озадаченно посмотрела на Гришу: в то, что у него
Были любящие родители, а он сам был маленьким мальчиком,
верилось с трудом.
— Ладно, пойдем по дороге.
— Может, сначала посмотрим наверху? — предложил
Григорий.
— Машины-то нет, выходит, Славик куда-то на ней уехал.
Гриша кивнул, и мы начали спуск по дороге, вглядываясь в
камни под ногами. Больше всех, конечно, старался Ромео, он даже что-то
вынюхивал, изображая служебного пса. Таким образом мы шли довольно долго, пока
каменистая дорога не вывела нас на шоссе.
— Ничего, — расстроилась я, и Гриша со мной
согласился, хотя ни я, ни он понятия не имели, что мы, собственно говоря,
ищем. — Надо вернуться и идти в другую сторону, к вершине.
— Зачем? — нахмурился Гриша.
— Мы ведь не знаем наверняка, в какую сторону он
поехал. Так вот, давай проверим.
Предложить что-нибудь более толковое Гриша не мог и потому
со мной согласился, мы побрели назад, солнце поднялось довольно высоко, и ни о
какой прохладе под ветвями деревьев мечтать не приходилось.
Мы достигли места, где Славик с Гришей обычно оставляли
машину, передохнули немного и отправились дальше. Чем выше в гору мы
поднимались, тем хуже становилась дорога.
— Здесь невозможно проехать, — ворчала я, а Ромео,
решив, что я злюсь, сердито зарычал.
Прошли мы не менее восьми километров, и все без толку.
Никаких следов машины. Дорога то поднималась вверх, то падала вниз, и
конца-краю ей, казалось, не будет.
— Не в дельфинарий же он поехал? — возмутилась я.
Гриша обливался потом и молчал. В конце концов решено было вернуться.
Обратный путь давался с трудом, Ромео вывалил язык и тяжело
дышал, а один раз даже тявкнул на Гришу, считая его во всем виноватым. Дорога
опять пошла в гору, и мы окончательно вымотались.
— Давай передохнем, — предложила я и устроилась на
большом камне у обочины. Огляделась безрадостно и вздохнула, хотя вид отсюда
открывался потрясающий: море у
Берега изумрудное, а дальше к горизонту серебристо-голубое с
мелкими барашками волн. — Надо уметь наслаждаться природой в любой
ситуации, — сказала я Ромео, он в ответ кивнул, но наслаждаться не стал,
лег возле меня и закрыл глаза.
Гриша потоптался рядом, потом стал спускаться по еле
заметной тропинке в сторону от дороги, виновато проронив:
— Я сейчас…
Я с отвращением посмотрела на свои потные ладони, а потом на
ноги, успевшие за пару дней основательно загореть. Казалось, белая пыль забила
все поры на моем теле и избавиться от нее никогда не удастся, а нам еще идти и
идти.
— Только дураки шастают по горам в такую жару, —
мрачно заметила я, в этот момент Гриша где-то внизу отчаянно крикнул. Я
вскочила, испуганно замерла, а потом бросилась по тропинке.
Гриша стоял метрах в двадцати и выглядел совершенно
целехоньким, что, признаться, удивило меня. Заслышав шаги, он повернулся ко мне
и, ткнув пальцем вниз, сказал:
— Там.
