— Эй, есть кто-нибудь? — А когда никто не
откликнулся, вроде бы огорчилась. — Что ж, надеюсь, он нашел машину
получше, — пожала я плечами и немного погрустила, разглядывая потолок.
Где-то около девяти Ромео, который весь день выглядел
каким-то сонным, а ел более обыкновенного, вдруг стал проявлять признаки
небывалой активности, то есть вертелся в прихожей, жалобно скулил и даже
корябал дверь.
— Что ты себе позволяешь? — удивилась я, пес не собирался
успокаиваться, и я была вынуждена отправиться на прогулку. Так как весь день
был для меня сплошной, прогулкой, особо усердствовать я не стала. Быстренько
пробежалась до кладбища и обратно и сурово пресекла попытки Ромео остаться во
дворе.
Поднялась на пятый этаж, вставила ключ в замок, и тут
случилось нечто совершенно неожиданное: ключ взял да и сломался. Надо заметить,
что с этим замком вечно были проблемы: дверь надлежало приподнимать и в нужный
момент дергать на себя, но такой неприятности я не ожидала и в первую минуту
прямо-таки остолбенела, держа в руках часть ключа и таращась на проклятущий
замок. Интересно, как я теперь попаду в свою квартиру?
Постояв с глупым видом минут пять, я чертыхнулась и
спустилась на четвертый этаж к соседке с намерением позвонить мужу. Ничего
умнее мне в голову не приходило.
Соседка пила чай в компании нашего участкового и соседа из
пятнадцатой квартиры, который по совместительству был слесарем жэка, что
выяснилось чуть позже.
Сосед чинил кран и задержался у Лидии Васильевны выпить и
поболтать по-дружески (он был одинок, и она совершенно свободна). Участковый
зашел к соседям, на которых Лидия Васильевна продолжительное время жаловалась,
но их не застал и заглянул к ней с намерением узнать, куда те отбыли в столь
неурочное время и когда предположительно вернутся, так как Лидия Васильевна все
про всех знала. Лидия Васильевна еще раз перечислила свои претензии, а Кузьмич,
то есть слесарь, ее охотно поддерживал, и разговор затянулся.
Я вошла, извинилась и попросила разрешения позвонить мужу,
но телефон у соседки по неизвестной причине не работал, я тяжело вздохнула,
пожаловалась на проклятый замок и даже продемонстрировала часть ключа.
— Замок мы мигом откроем, — неизвестно чему
обрадовался Кузьмич. Вот тут-то и выяснилось, что он слесарь. Я подумала и
согласилась: дверь изнутри запирается на щеколду, на одну ночь сойдет и она, а
завтра можно что-то решить с замком, сейчас главное — попасть в квартиру.
Вчетвером мы поднялись ко мне, и Кузьмич, открыв видавший
виды чемоданчик, приступил к работе. Опыт у него был немалый, поэтому буквально
через несколько минут он распахнул дверь и весело произнес:
— Прошу! — После чего подмигнул мне и первым вошел
в прихожую. Я тоже вошла и вторично за этот вечер остолбенела: в моей комнате
находились Слава с Гришей и очень приветливо мне улыбались.
— Добрый вечер, Анна Станиславовна, — пропел
Славик, а я заорала «караул!», Лидия Васильевна ко мне присоединилась, Кузьмич
сказал «мать честна» и поскреб в затылке, а участковый выразился несколько
нелитературно, после чего рявкнул, обращаясь к моим гостям:
— Вы кто ж такие будете?!
— Воры, — ответила Лидия Васильевна. Мы дружно
заорали каждый свое, причем весьма неразборчиво, а гости попытались сбежать.
Гриша очень походил на слона, и остановить его даже не пробовали, а вот
тщедушного Славика поймали сразу и устроили настоящий допрос. Так как я
отказывалась от знакомства с ним, а он на нем настаивал, получилась некоторая
путаница, но то, что Григорий сбежал, явилось своеобразным доказательством моей
правоты, и участковый позвонил в милицию. Его коллеги приехали неожиданно
быстро, и прения возобновились с новой силой.
В самый разгар беседы, когда Лидия Васильевна в третий раз
объясняла, как все было на самом деле, в квартире появился Максим. Он тоже
остолбенел, побледнел, потом вдруг начал краснеть, вмешался в разговор, и
прения быстро прекратились.
Я что-то подписала, милиционеры удалились, прихватив
Славика, а еще через некоторое время удалился участковый с Лидией Васильевной.
Кузьмич ненадолго задержался, пошептался с Максимом и тоже исчез, а муж начал
гневаться. Правда, молча. Посверлил меня свирепым взглядом и стал собирать
вещи, заметив не без ехидства:
— Твоя машина на стоянке.
— Это ты ее нашел? — удивилась я. Максим
нахмурился еще больше и сказал:
— Нет. Может, ты ее не теряла?
— Может, — вздохнула я. Муж чертыхнулся, сунул
Ромео под мышку, схватил меня за руку и потащил из квартиры. Я возражала, Ромео
скулил и дрыгал лапами, но Максим, не обращая на это внимания, дотащил нас до
своей машины и без намека на вежливость запихнул внутрь.
Я сделала вид, что немного рассержена, но в общем-то
осталась довольна: моя квартира стала казаться мне чересчур опасным местом.
Следующие два дня прошли совершенно неинтересно. Я слонялась
по нашему дому, скандалила с Ромео и пыталась найти себе занятие. Муж то и дело
звонил с работы, отвлекая меня от мыслей, должно быть, поэтому никакого занятия
я так и не нашла и оттого заскучала. Обзвонила всех подруг: ни одной достойной
новости. Это окончательно испортило настроение, и в полном отчаянии мы с Ромео
пошли в кино.
В кинотеатре я не была несколько лет и успела забыть, что с
собаками туда не пускают. Для меня Ромео вовсе не был собакой, он был другом,
это я и попыталась внушить двум женщинам в униформе и одному мужчине в легком
костюме, они охотно меня выслушали и предложили оставить Ромео на улице. Поняв,
с кем имею дело, я в гневе покинула кинотеатр и стала осматриваться,
одновременно пытаясь решить, куда хочу попасть, раз уж с кинотеатром мне так не
повезло.
Взгляд мой упал на кафе «Мороженое», и я побрела туда, Ромео
с виноватым видом плелся рядом.
— Все из-за тебя, — ворчала я довольно громко и
даже показала ему язык.
В кафе Ромео устроился под столом, а я пошла к стойке,
потому что официантки здесь не полагалось, взяла два мороженых, вернувшись,
быстро огляделась и одно из них сунула под стол, шепнув при этом:
— Только не чавкай.
Я съела половину порции, прежде чем сообразила, что Ромео
ведет себя странно: он не только не чавкал, он просто не подавал признаков
жизни.
Я заглянула под стол и ахнула: мороженое не тронуто, а Ромео
нет. О том, что пес сбежал, не могло быть и речи. Ромео ужасно ленив, к тому же
трус, каких поискать. Стало ясно: моего друга похитили.
— У меня пропала собака! — взвыла я так, что
женщина за стойкой выронила блюдечко с мороженым. — Кто-нибудь видел рыжую
таксу?
