– Да я тут, просто поднимаюсь с пола, где лежала без чувств, – слабым голосом пробормотала Эбби.
Ох, ее сестрица способна лбом стену прошибить, да и этот ее Уильям Уэббер, как видно, тоже. У таких людей, как правило, все заканчивается нелепейшим образом, не успев начаться.
– Я что, так тебя шокировала? – вкрадчиво спросила Джесс.
Не больше, чем обычно, милая.
– Прости, Эбби, что втравила тебя в это дело, но я не думала, что все так сложится и тебе придется принимать моего гостя. Знай только, я затеяла это ради тебя и сделаю, что обещала. Ты ведь знаешь, как я ненавижу твои круизы. А если дело у меня выгорит, ты первая скажешь спасибо и пошлешь к черту все эти корабли и пароходы. Это ведь для нас, Эбби. Все, что от тебя требуется, принять его и поужинать с ним. Передашь ему мои извинения и вручишь конверт, о котором я тебе говорила. Он лежит в папином кабинете. Помнишь, как он любил забираться туда, когда болезнь его совсем доконала и он не мог уже выходить из дому?
Эбби помнила, и у нее защемило сердце от столь болезненного удара, нанесенного мелкой шантажисткой Джесс и вполне достигшего цели. Там, у себя в кабинете, отец часами сиживал за компьютером, И Джесс от него не отходила. Это была единственная полезная вещь, которую Джесс унаследовала от папочки, – умение колдовать в загадочных компьютерных пространствах. Кроме того, она унаследовала отцовскую эксцентричность, которая нередко заставляла Эбби восхищаться сестрой, но подчас, как, например, в сегодняшнем случае, грозила прямо-таки катастрофой.
– Постарайся понравиться ему, Эбби, это для меня важно, – продолжала Джесс. – Он обожает красивых женщин, вкусную еду и роскошную обстановку. Я ни минуты не сомневаюсь, что ты все сделаешь как надо, дорогая. – Голос за океаном звучал все более восторженно. – Ты способна и на более сложные дела.
– Но откуда ты все это о нем знаешь, если вы никогда не встречались? – почти обессилено спросила Эбби, поскольку голова ее все еще кружилась от неожиданного поворота событий.
– Слухами земля полнится, – со смехом ответила Джесс. – Во всех новостях только и разговора, что о компьютерных плейбойчиках. Послушай, дорогая, я должна идти, иначе рискую остаться с чашкой пустого кофе без ничего. У меня тут наметилось одно занятное знакомство. Ну, нежно целую тебя, светик мой. Удачи!
Положив трубку, Эбби не просто закрыла глаза, она стиснула веки, грустно размышляя о ТОМ, что вот и опять уступила сестре. Она готова признать, что попала в довольно нелепую ситуацию. Взять уж хотя бы одно ТО, что она, сидя дома, нарядилась, как дура, в свое лучшее облегающее орехового цвета шелковое платье… Надо, правда, признать, что оно как нельзя лучше подыгрывает отливам ее пышных каштановых волос, чьи пряди эффектно ниспадают на золотисто-коричневую ткань и упруго подрагивают при каждом движении. Но для кого, в конце концов, вся эта наведенная ею красота плюс расходы? Для человека, которого никто из них не знает, для компьютерного плейбойчика (как выразилась ее сестричка), от которого им обеим может быть польза? Нет, этот мир просто обезумел!
Прошло десять минут.
Может, он не придет? – со смешанными чувствами подумала Эбби. Хотя, если он не придет, что она будет делать со всеми этими деликатесными кушаньями? Съесть все самой? Но она сейчас в таком состоянии, что в горло ничего не полезет, да еще в таком количестве. А утром она никогда не ест того, что осталось с вечера. Да ее и не будет дома. Но все потери в этой жизни окупаются, так что, если он не придет, она вздохнет спокойно, пусть даже для Джесс это и будет огорчением…
Увы, домофон подал признаки жизни, и Эбби, заслышав три негромких гудка, впала в панику. Черт возьми! Этот ненормальный уже здесь! Он все-таки заявился!
Нервно окунув палец в центр розового десерта Павловой, она слизнула крем и решила, что сахара на это блюдо пошло, пожалуй, маловато. Потом, будто очнувшись, отправилась в прихожую, к переговорному устройству.
О Боже, что ей делать? Во что это Джесс ее втравила? Но быстро собравшись с мыслями и напомнив себе о пользе общения с компьютерными магнатами, Эбби решила показать себя во всей красе, тем более что с людьми старшего возраста она всегда ладила. В круизах ее больше всего любили именно пожилые пассажиры. К тому же она вспомнила, Джесс сказала, что он обожает красивых женщин. Ну чем не Аристотель Онассис! Правда, она не считала себя особенно красивой… Хорошенькая, пожалуй…
О Господи, как бы ей хотелось оказаться сейчас где-нибудь в другом месте.
– Уильям Уэббер к Джессике Лемберт, – прозвучал искаженный домофоном, но довольно приятный голос.
Эбби целиком положилась на свою способность действовать и организовывать действо, тем более что кое-какой опыт работы на публике у нее был. В жизни она кое-что перепробовала в смысле работы, но остановилась на карьере организатора досуга отдыхающих в пароходных круизах. Эту работу она предпочла другим за разнообразие и относительно спокойный режим – знай себе плавай и время от времени организуй развлечения, устраивай то какой-нибудь конкурс, то вечер комических скетчей или поэзии, то игру в бинго
[1]
. Эбби все это делать умела, более того, исполняла очаровательно. Что и удерживало ее и Джесс от нищеты, раз уж ничего другого не подворачивалось.
– Поднимайтесь, мистер Уэббер, – бодро ответила она. – Второй этаж, квартира три «А». – Выключив домофон, она договорила: – Жми давай, приятель, пока не упрешься в горшок с пальмой.
Ну вот, теперь он поднимается по лестнице или заходит в лифт. Уже, должно быть, на полпути. Эбби предпочла бы, чтобы он сейчас находился где-нибудь на полпути к Кенсингтон Гарденс.
В прихожей она бросила последний взгляд в зеркало. Слишком уж она принарядилась и приукрасилась, для такого случая даже чересчур, пожалуй.
– Ну подожди, любезная сестричка, ты у меня за это поплатишься, – пригрозила она Джесс, улыбающейся с фотографии в рамочке, стоящей на столике под зеркалом.
На этом снимке они очень похожи, разве что дикие волосы Джесс порыжее и попышнее. Разница между ними всего лишь два года, однако Джесс выглядит гораздо более искушенной и взрослой, чем Эбби. Она считала Джесс – несмотря на то что буйные волосы отражали ее буйный характер – более красивой, именно классически красивой, – правда, только когда она старалась выглядеть хорошо. Эбби будто наяву увидела ее теперь, с волосами, сколотыми на затылке в пучок, в красном костюме от Донни Кэрен, стоимость которого превосходила их реальные возможности, красивой уверенной походкой проходящей по холлу этого первоклассного нью-йоркского отеля, заставляя мужчин провожать ее взглядами.
– Идешь там к гостиничному бару, сестрица, и ИДИ, и не маячь у меня перед глазами во всем блеске своей неотразимости, пока я тут весь вечер должна изображать из себя невесть что.
Она поцеловала улыбающуюся на фото сестру и убрала рамочку со снимком в ящик стола, с глаз, как говорится, долой.
