Книга Мой генерал, страница 16. Автор книги Татьяна Устинова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мой генерал»

Cтраница 16

Черт, понесло его откровенничать, историю семьи излагать! Весь вечер так хорошо играл в дурака, и вдруг — бац — генерал от инфантерии! Теперь пристанет, не отвяжешься от нее!

Рыжая, и глаза зеленые — конечно, пристанет!

— А почему вы не генерал?

Ну вот, началось! Впрочем, сам виноват, нечего было…

— Не вышло из меня генерала, уважаемая Марина.

— Почему не вышло, уважаемый Федор?

Он помолчал.

Наверное, не вышло, потому что кретин, стремительно подумала Марина. Или он все-таки не кретин?

— Я пытался, — вдруг признался он, — и у меня ничего не вышло. Так бывает. В семье не без урода.

— Урод — это вы?

— Урод — это я.

— И ваша личная трагедия в том, что вы не оправдали надежд семьи, правильно? Это как раз тот кошмар, который снится вам в три часа ночи и от которого вы просыпаетесь в холодном поту?

Он встал и взялся за чайник.

Ей вдруг показалось, что она его рассердила. Так рассердила, что он молчит, потому что ему нужно время, чтобы справиться с собой.

Надо же, какие страсти! Прямо как у Матвея Евгешкина в кинокартине «Русская любовь».

Тут Федор Тучков Четвертый улыбнулся сладкой улыбкой, придерживая рукой крышку, добавил себе в чашку воды из чайника и вопросительно и любезно наклонился в сторону Марины, как бы спрашивая, не добавить ли и ей тоже.

— Нет, спасибо, — отказалась она, — послушайте, Федор, я хочу вам что-то рассказать.

Он тут же вернул чайник на место, сел и смирно сложил руки, выражая полную готовность и внимание.

Марина посмотрела на него с отвращением.

— Я хочу вам рассказать… про утопленника.

— Что такое?

— Такого ничего, но… знаете, когда его доставали… Я же видела, я там была…

— Да-да?

Черный провал рта, из которого текла вода — много, из живого человека не может вытечь столько воды. Серая и зеленая кожа. Мертвые тусклые глаза.

Марина обеими руками обхватила чашку.

— Понимаете, он был в джинсах, утопленник. Когда его вытащили, джинсы… Они почти на нем не держались. Мужики даже поправляли, потому что они почти… спустились, упали.

— И что?

— А то, — сказала Марина, — я вот думаю, как же он в них ходил? Рукой придерживал, что ли?

Она мельком глянула на Федора. Вид у того был озадаченный.

— Мокрые штаны, как известно, стащить гораздо труднее, чем сухие, — продолжала Марина, сердясь, — но они и мокрые на нем не держались! Значит, из сухих он бы просто выскочил!

— Может, у него был ремень?

— Да в том-то и дело, что не было никакого ремня!

— Может, он его снял!

— Перед тем как утонуть по пьяной лавочке? Ремень снял, а ботинки оставил, да?

Тучков Четвертый смотрел с сомнением, и это сомнение Марину до крайности раздражало.

— Пьяный человек не может идти в штанах, которые не держатся. Он тогда запутается в них и упадет. Или они до берега не падали, а упали на берегу? Где тогда ремень?

— Хорошо, а если он до берега шел трезвый, а на берегу напился, упал и захлебнулся. Трезвый человек может идти в штанах, которые не держатся?

— Наверное, может, — согласилась Марина раздраженно, — но с чего это он, трезвый, пришел на берег и там в одиночестве напился до такой степени, что свалился в воду и утонул?

— Почему в одиночестве?

— Потому что мне так милиционер сказал!

— Что сказал милиционер?

— Что покойник пришел на берег — один пришел, обратите внимание! — уселся на мостки и свалился потому, что был очень пьяный. Никаких свидетелей нет, по крайней мере по версии милиции. Если бы он напился не в одиночестве, был бы свидетель. Если свидетель был, почему он не позвал на помощь, когда тот свалился? Не мог, потому что тоже напился, или не захотел? Если не захотел, значит, это… убийство.

— Что-о? — поразился Федор Тучков Четвертый.

Очевидно, знаменитое родство впрок не пошло — туповат был Тучков Четвертый в отличие от Тучкова, погибшего при Бородине.

— Из того, что с утопленника сползали штаны, вы делаете вывод, что это… убийство? — слабым голосом уточнил Тучков Четвертый Тупой.

— Да, — твердо сказала Марина.

— Смело, — оценил Тупой, — очень смело!

Зачем она ему рассказала? Впрочем, какая разница? Он не верит ни одному ее слову, ну и бог с ним! Она, Марина, изложив все это вслух, еще больше укрепилась в мысли, что права именно она, а не милиция.

Если она найдет ремень, станет ясно, что никаким несчастным случаем тут и не пахнет.

На берегу санаторного прудика произошло убийство.

* * *

Ночь была глухой и теплой и пахла травой, цветами, близким лесом. Луна висела над елками, прозрачная, как будто только родившаяся.

Марине всегда было тревожно, когда они обе — она сама и луна — находились поблизости друг от друга. Даже шторы всегда закрывала наглухо, чтобы луна не могла подглядеть, растревожить, привести с собой бессонницу, такую же голубую и жидкую, как ее собственный неровный и волнующий свет.

Марина перебежала газон и посмотрела вверх, на единственный освещенный балкон, ее собственный. Все остальные окна крыла «люкс» были темными — отдыхающие давно и сладко спали в своих санаторных постельках. Наверное, это было очень глупо — тащиться ночью на пруд, да еще перелезать для этого через балконные перила, да еще висеть на вытянутых руках, а потом прыгать и прислушиваться — балкон был довольно высоко от земли, хоть и считался первым этажом, но любопытство и нетерпение замучили ее, кроме того, она уверена, что искать «вещественные доказательства» следует именно ночью. Днем ее непременно увидит убийца — она точно знала, что убийца существует! — увидит и будет потом охотиться за ней, как и положено по законам жанра.

Или все-таки не стоило ночью тащиться на пруд?

Далекая деревенская собака перестала лаять, видно, завалилась спать в свою будку, набитую свежим пахучим сеном, — до утра. Марина поежилась. Холодно не было. Было страшно.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация