Вдалеке завыла собака, длинное дребезжащее стаккато отзвенело и замерло в ночной тиши.
— Тебе не по душе, что я убила его, — нарушила молчание Мэтти. Слова ее прозвучали не вопросом, а утверждением.
— Да, это так.
— Ты думаешь, надо было поступить иначе?
— Да. — Горцу не хотелось признаваться в этом. Ему не нравилось то, что он говорил, но он не мог ничего изменить.
— А что бы сделал ты?
— Не знаю.
Положив руки ему на плечи, девушка повернула его лицом к себе. В глазах ее сверкали голубые искры.
— Погляди на меня. — Морган повиновался. — Ты поступил бы точно так же.
Он кивнул, но без всякой убежденности:
— Поступил бы, потому что, подумав, понял бы — иного выхода нет. Этот человек знал, кто я. Знал, зачем я пришла. Это точно. Если бы я оставила его в живых, даже связав и оттащив куда-нибудь подальше, он все равно мог бы сбежать. Или бы его нашли. Или случилось бы что-нибудь еще. А тогда и нам конец. Конец твоим планам, какими бы они ни были. К тому же мне ведь придется возвращаться в Варфлит. И, увидев меня там, он сразу узнал бы. Понимаешь?
Горец снова кивнул:
— Да.
— Но тебе это все равно не нравится. — Ее срывающийся низкий голос перешел в шепот.
Она покачала головой, черные волосы заблестели под звездным светом. В словах ее безошибочно угадывалась печаль. — Мне тоже, Морган.
Но я давно знаю, что, если хочешь выжить, приходится совершать множество поступков, которые тебе не нравятся. И ничего с этим не поделать. У меня давно нет ни родного дома, ни семьи, ни страны — ничего и никого, мне не на кого опереться.
Внезапно устыдившись, он перебил ее:
— Я знаю.
Она покачала головой:
— Нет, не знаешь.
— Знаю. То, что ты сделала, было необходимо, мне не в чем винить тебя. Наверное, мне чужда сама эта мысль. Я совсем по-другому думал о тебе, совсем по-другому.
Девушка печально улыбнулась:
— Это оттого, что ты не знаешь меня по-настоящему, Морган. Ты видел меня только в харчевне, совсем недолго, такой я для тебя и осталась. Но я убивала людей и прежде. Я убивала их в схватке лицом к лицу и из-за угла. Чтобы выжить. — В глазах ее блестели слезы. — Если ты не понимаешь этого…
Мэтти прервалась на полуслове, закусила губу, резко вскочила и отошла. Горец не пытался остановить ее. Он видел, как она перешла на противоположную сторону двора и уселась в глубокой тени на камнях, откинувшись к стене.
Там и осталась, неподвижно замерев во тьме.
Шло время. Веки Моргана отяжелели. Он не спал с прошлой ночи, да и тогда лишь дремал урывками. Скоро рассвет, а он будет совершенно без сил. К тому же не представляет, как освободить Падишара, — даже не обдумывал все обстоятельства дела. Ни замыслов, ни надежды!
Наконец он расстелил плащ на полу под навесом, бросил в изголовье тряпье, что они втроем принесли, и улегся. Попытался подумать о Падишаре, но сразу же уснул.
Среди ночи он проснулся от какого-то движения рядом: сбоку от него устроилась Мэтти Ро, плотно прижавшись к нему всем телом. Тонкая рука обняла его и нащупала его руку.
Так они и провели вместе остаток ночи.
Разбудило Моргана прикосновение Дамсон к его плечу. Неясные проблески рассвета, слабые серебристые полосы на стенах, окружавших двор, возвещали близкий приход дня. Морган зажмурился, отгоняя сон, и неожиданно понял, кто притулился рядом с ним. Он все еще обнимал Мэтти и теперь легонько потряс ее, чтобы разбудить. Закоченев за ночь, они еле поднялись на ноги, держась друг за друга.
— Наши здесь, — просто сказала Дамсон. Глаза ее выдавали, что она подумала, застав их рядом. Девушка пальцем показала через плечо. — Крот спрятал их в подвале, неподалеку отсюда.
Он нашел меня ночью, едва я вышла из дворика, помог пробраться по туннелям, и мы вместе привели Кхандоса и всех остальных. Мы готовы. Вы нашли Падишара?
Полностью проснувшись, Морган кивнул.
— Мэтти нашла. — Он обернулся, взглянув на тонкое личико. — Мне бы ни за что это не удалось, теперь я понимаю.
Дамсон признательно улыбнулась высокой девушке и сжала в своих руках ее узкие ладони.
— Спасибо тебе, Мэтти. Я так боялась, что мы проделали все понапрасну.
Ярко-синие глаза Мэтти вспыхнули, как драгоценный камень.
— Не стоит пока благодарить. Нам нужно освободить Падишара. Его держат в клетках сторожки, у Преисподней.
Дамсон стиснула зубы:
— Конечно. Они должны были поместить его туда, куда же еще? — Она резко повернулась. — Морган, каким образом мы…
— Надо поторопиться, — перебил он ее на полуслове. — Я все расскажу, когда мы встретимся с остальными.
«Если к тому времени что-нибудь придумаю», — добавил он про себя. Но где-то в подсознании уже вызревал замысел, неожиданно сверкнувший внезапным озарением. Горец набросил плащ, и, покинув пыльный двор, они втроем прошли через дом и снова оказались на улице.
Тихо и пустынно. Черный закоулок вился среди зданий, теряясь в переплетениях перекрестков и убогих задворков. Заговорщики быстро двинулись вперед, скользя вдоль каменных стен, сливаясь с собственными тенями, скрываясь в сумраке умирающей ночи. Морган лихорадочно обдумывал предстоящую операцию, разные варианты, взвешивая различные возможности, оценивая ситуацию. «Падишара собираются казнить в полдень. Он должен быть повешен перед городскими воротами. Для этого врагам придется доставить его из сторожки у Преисподней к наружной стене. Как они осуществят это? Повезут по Тирзисской дороге, широкой и насквозь просматриваемой? Пойдет ли он своими ногами? Нет, это слишком медленно. Тогда на лошади или на телеге? Да, его поставят на телегу, чтобы всякий мог его видеть…»
Они повернули в переулок между двумя домами, упирающийся в глухую стену: тупик! Но в стене открылась дверь, куда они и вошли. Внутри было темно, но друзья ощупью добрались до противоположной двери, из-за которой пробивался свет. Там, взъерошив черную бороду, стоял Кхандос с мечом в руке. Он свирепо вглядывался в темноту, напрягшись и приготовившись к действию. Но, увидев вошедших, повстанец радостно заулыбался и повел их по лестнице в подвал, где ждали остальные.
Последовал взрыв радостных криков и приветствий, а затем — рукопожатия, уверения в готовности к бою. У маленького отряда из двадцати четырех человек целая ночь практически ушла на то, чтобы пробраться по подземным переходам в Тирзис, однако бойцы выглядели свежими и бодрыми, а в глазах их светилась решимость. Кхандос вручил Моргану меч Ли, и тот закинул оружие за спину. Он был так же возбужден, как и все остальные.
