Впервые в жизни Андрей своими глазами увидел, как у человека
пропало лицо. Оно только что было и даже выражало негодование и презрение и еще
какие-то сложные чувства, и вдруг оно исчезло. Лица, по крайней мере того, что
было, внезапно не стало. Оно превратилось в жалкую и страшную маску, отдаленно
похожую на то, прежнее, очень благородное и красивое лицо Лидии Петровны
Мерцаловой.
Андрей отвернулся.
Уцепившись длинными костлявыми пальцами за край стола,
Мерцалов-отец сел обратно в кресло, и рука его как будто помимо его воли
бессильно поехала по наборной деревянной крышке и потащила за собой бумаги,
газеты, ручки, подставку для щегольской английской трубочки.
Андрей смотрел, как все это исчезает за краем стола и с
шуршанием валится на пол.
Ему было совершенно наплевать на этих людей. Он не верил в
их чувства и не хотел им сочувствовать. Они-то как раз были для него просто
работой.
Сергей не был. И Ирина не была. И Клава Ковалева не была
тоже. А эти двое интересовали майора Ларионова постольку, поскольку могли
сообщить ему нечто такое, чего он пока не знал сам.
– Мы ждем, – сказал он майорским голосом. – Поторопитесь,
пожалуйста.
– Да, – даже не сказал, а выдохнул Леонид Андреевич Мерцалов
и стал шарить рукой по столу в поисках своей трубочки. Очевидно, он так и не
увидел, что свалил все на пол. – Да. Нам следовало догадаться, что вы в конце
концов все-таки узнаете. Я так и думал, я знал, что так и будет…
– Леня, перестань, – приказала Лидия Петровна, но как-то
жалобно приказала, без прежнего королевского высокомерия.
– Лида, Лида… – забормотал Леонид Андреевич и прикрыл глаза.
Морщинистые веки дрожали, на старческих ресницах показались слезы. Андрей
смотрел ему в лицо, и ему казалось, что он присутствует на репетиции трагедии
“Макбет”. От злости у него даже задергалась жилка под левым глазом – верный
признак скорого взрыва бешенства.
– Да! – вдруг снова страстно воскликнул Леонид Андреевич. –
Да! Мне придется сказать вам, но знайте, что он ни в чем не может быть виноват.
Ни в чем… Он просто очень самолюбивый, очень ранимый и очень гордый мальчик.
– Кто? – спросил Полевой, которому тоже надоела вся эта
почти шекспировская петрушка. – О ком вы говорите?
– О своем сыне, – сказал Леонид Андреевич. – Он не мог убить
Сережу. Нет, не мог.
– Наш сын никогда не мог бы… – заговорила Лидия Петровна и
прижала руки к груди. – Вы должны это понять, и если только у вас есть хоть
капля разума…
– У вас было два сына, – перебил Андрей. – Два. Вы не
помните?
Он вытер о джинсы влажные руки – привычка, от которой лет
десять его отучала мама. И почти отучила.
– У нас был один сын! – вскрикнула Лидия Петровна, и в
голосе у нее зазвучали слезы. – Мы взяли мальчика из детдома потому, что у нас
много лет не было детей. Мы ждали, надеялись, а потом решились на усыновление.
Мы долго выбирали, искали подходящего, потому что возиться с младенцем нам
совсем не хотелось, мы всегда много работали. Кроме того, наследственность… Мы
не могли взять первого попавшегося ребенка. А вдруг у него оказались бы… – Она
умолкла на секунду, и муж ей подсказал:
– Отклонения.
– Да, отклонения, – уцепившись за это слово, продолжала
Лидия Петровна. – И надо же было так сложиться, что через год у нас родился
Петя! – Лицо у нее просветлело. – Наш собственный, замечательный мальчик. Наш
наследник. Наша плоть и кровь. Решение всех наших проблем, воплощение мечты…
– И детдомовский пацан стал вам не нужен, – Андрей закурил,
не спрашивая разрешения. – Но сдать его обратно вы не решились потому, что это
испортило бы вашу репутацию. Так?
– Вы что? – поразилась Лидия Петровна, и на миг из-под ее
нового постаревшего и страдающего лица выглянуло старое, красивое и
величественное. – Осуждаете нас?
– И не думаем даже, – заверил Полевой насмешливо. – Как
можно…
– Мы вырастили его и дали образование. Мы выполнили свой
долг, – сказала Лидия Петровна высокомерно, – но он как был, так и остался…
чужим. Он все и всегда делал по-своему, начиная с того, что внезапно из
восьмого класса ушел в медицинское училище. А потом его женитьба, и все
остальное…
– Он оказался более талантливым, чем ваш Петя, да? – спросил
Андрей. – Он стремился быть Мерцаловым даже больше, чем вы. Он был Мерцалов с
головы до ног. Он даже медициной стал заниматься потому, что ему хотелось
доказать вам, какой он настоящий Мерцалов. А Мерцаловым был не он, а Петя.
– Да как вы смеете говорить нам это?! – Лидия Петровна пошла
пятнами, и ее худая рука сжалась в кулачок. – Что вы знаете о нас, чтобы делать
такие выводы?!
– Я знаю о вас достаточно, – уверил Андрей. – Вполне
достаточно, Лидия Петровна. Сергей оказался более Мерцаловым, чем ваш сын, и вы
этого ему так и не простили. И Ирину не простили, которая любила его. Верно?
Опять повисло молчание. Андрей докурил и затушил сигарету.
– Ближе к делу, пожалуйста, – сказал он сухо. – Что
произошло той ночью?
– Ирина позвонила нам и оставила сообщение, что Сережа ушел
с собакой и не вернулся, – несчастным голосом продолжал Леонид Андреевич. – Мы
испугались. Мы знали, что в последнее время он только и делал, что ссорился с
Петей, заставлял его жениться на этой девице, грозил, что не будет давать ей
деньги, что позвонит Тихонову, у которого Петя работал… А у Пети только-только
все стало налаживаться, в смысле работы…
– И личной жизни, – вставила Лидия Петровна, деликатно
сморкаясь в платок. – Он стал встречаться с Машей Тихоновой, дочкой профессора,
и мы были так рады… Но с Сергеем же никогда и ни о чем невозможно было
договориться… Он всю жизнь шел напролом и совершенно отказывался принимать во
внимание интересы других…
И покупал вам мебель, и возил вас на курорты, и содержал
вашего внука, хотя вовсе не обязан был этого делать. Он думал, что в ответе за
всю семью, и хотел, чтобы эта семья в конце концов признала бы его своим. А она
никак не признавала.
Андрей вытащил из пачки следующую сигарету и прикурил ее
только с третьего раза. На родителей Сергея Мерцалова он не мог смотреть.
– Мы подумали, что, может быть, Петя… Тем более что его не
было дома. Мы думали, что Петя наконец не выдержал давления, которое на него
оказывал Сергей, и сделал что-нибудь непоправимое… – Леонид Андреевич закрыл
лицо рукой. – Мы так боялись…. Нет, вы не подумайте, мы даже представить себе
не могли…
– Вы поехали к Сергею, – сказал Андрей, морщась от того, что
дымом тянуло ему прямо в глаза. – Вы не стали подниматься к Ирине, а пошли в
скверик, где обычно Сергей прогуливал свою собаку. Вы искали его, потому что
были готовы к тому, что он убит. И нашли. Нашли?
