– Это первое сентября. Правда, она красавица?
– Вся в тебя, – сказал Андрей искренне и сел прямо. На
фотографиях было море радостных детских мордашек, кое-где перекрытых чудовищно
огромными букетами цветов и чужими бантами. Осторожно, за уголок, Андрей взял
одну фотографию и повернул к свету.
– Вот здесь особенно на тебя похожа, – сказал он с
удовольствием. – Надо же как… Девчонка, а на тебя похожа, как две капли…
Фотографии… Да, фотографии. Первое сентября. Целая толпа
разновозрастных детей.
Что же он забыл? Что-то же было такое, что насторожило его…
Нет, даже не насторожило, а вызвало чувство смутной тревоги. Он опять взглянул
на фотографии. На первом плане совсем малыши. Улыбаются щербатыми ртами, уже
потерявшими молочные зубы, но еще не приобретшими коренных… За ними – ребята
постарше. Стоят смирно, но видно, что им это дается нелегко. Родители, учителя,
снова дети…
Совсем маленькие и постарше. Постарше…
Андрей схватился за телефон и опрокинул свою кружку. Кружка
упала и покатилась по полу.
– Ты чего? – спросил Полевой. – Вспомнил что-нибудь,
Андрюха?
Он называл майора Андрюхой очень редко. И почти никогда – на
работе.
– Да, – сказал Андрей, слушая гудки в трубке. – Да,
вспомнил.
Он едва заставил себя дослушать автоответчик, предлагавший
оставить сообщение, и заговорил быстро:
– Ирина Николаевна, возьмите трубку, это майор Ларионов. Это
очень срочно и важно, Ирина Николаевна, я знаю, что вы дома, пожалуйста,
возьмите трубку. Это майор Ларионов…
Он не договорил до конца.
– Здравствуйте, Андрей, – тихо сказала Ирина Мерцалова. – Я
вас узнала.
– Ирина Николаевна, – Андрей говорил преувеличенно спокойно.
Этот нарочито спокойный тон Игорь Полевой хорошо знал. – Скажите, пожалуйста,
почему в ваших альбомах нет маленького Сергея? Все фотографии начинаются лет с
девяти, наверное…
– С семи, – поправила Ирина. – Надо же, вы не спросили, а
мне даже не пришло в голову, что вы не знаете… Сережку усыновили, когда ему
было семь лет. До этого он жил в детдоме.
– Я так и думал, – пробормотал Андрей, но умолчал о том, что
так думал он последние секунд тридцать. – А в каком детдоме он был?
– В детдоме? – переспросил рядом Полевой. – Мерцалов – в
детдоме?
Андрей кивнул.
– Где-то в Удельной, по-моему, – сказала Ирина задумчиво. –
Точно, в Удельной. Мы как-то раз туда ездили даже. Сережка деньги им какие-то
возил, и медикаменты, и подарки. Он не слишком долго там был, но все помнит. А
про настоящую семью ничего не помнит, кроме того, что мать умерла, а потом
пришли чужие люди и забрали его в детдом.
– Ирина Николаевна, я пришлю к вам человека, он заберет у
вас альбомы. Ненадолго, – попросил Андрей, чувствуя ее внезапное напряжение. –
Мы вернем их вам в целости и сохранности…
– Хорошо, – сказала она. – А если вам это нужно срочно, я
могу сама подвезти.
– Нет, – сказал Андрей твердо. Он был совершенно уверен, что
никуда ехать она не может. – Мы сами.
– Ну, хорошо, – сказала она с сомнением. – Спасибо, что
позвонили, Андрей, – добавила она, и Ларионов чуть не упал со стула. – Я…
благодарна вам, что вы не забыли о… Сережке.
– Что вы такое говорите, Ирина Николаевна, – пробормотал
Андрей и повесил трубку.
– Детдом? – спросил Полевой. – Он что, детдомовский?
– Выходит, так, – ответил Андрей. Он не мог сидеть и поэтому
встал и оперся руками о подоконник.
Сергей Мерцалов был детдомовским ребенком, как и Клавдия
Ковалева.
Вот тебе и таинственная связь процветающего доктора и бедной
аптекарши. Они оба выросли в детдомах. Насколько Андрей понял, в разных. Но они
оба – детдомовские…
Он выругался и повернулся лицом к Игорю.
– Я не знаю, что нам нужно делать дальше, – сказал он
решительно. – К Мерцаловым-родителям, конечно, ехать нужно, и к Петечке,
любимому братцу… Но…
– Что? – спросил Игорь.
– Моя аптечная подруга тоже из детдома. Только ее так и не
удочерил никто, – сказал Андрей. – И за ней тоже следят, как следили за
Мерцаловым. И я не знаю, что теперь я должен делать.
– Давай подумаем, – предложил Игорь. – Подумаем спокойно.
– Как же! – сказал Андрей и пнул ногой желтую тумбу своего
письменного стола. – Подумаешь тут спокойно… Если все это действительно… то ее
тоже вот-вот прикончат, а мы даже мотивы не установили.
Будь проклята его работа, будь проклята Клавдия, с которой
он внезапно вознамерился прожить оставшуюся жизнь, будь проклято все на свете!
– Тебе в отпуск надо, – сказал Полевой.
– Мне надо кого-нибудь к Ирине на дачу отправить, – хмуро
поправил Андрей. – Где Димка с Ольгой? А нам с тобой надо к Мерцаловым ехать.
Боюсь, что это все-таки… брат. А? Как ты думаешь?
– Поедем, Андрей, – сказал Полевой, поднимаясь. – В машине
додумаешь.
* * *
– Леонид Андреевич, – сказал майор Ларионов спокойно, –
все-таки вы должны объяснить нам, где вы были ночью первого сентября. Мы
установили, что дома вас не было, так что давайте примем этот печальный факт
как данность, и вы постараетесь больше нам не врать. Идет?
В шикарном кабинете повисло молчание. Это было такое
огромное, плотное, объемное молчание, что его можно было разрезать на куски и
продавать за хорошие деньги любителям тишины. Леонид Андреевич Мерцалов
медленно поднялся из кресла, в котором, очевидно, читал по вечерам, или
принимал пациентов, или покуривал короткую английскую трубку, подставки для
которой были расставлены во всех комнатах. Он воздвигся так величественно и
монументально, что Андрей понял: возиться с Мерцаловыми они будут очень долго,
а время катастрофически уходило. Он прямо-таки чувствовал этот песок, стекающий
между его грубых пальцев. Песок, который он никак не мог удержать в горсти и от
которого зависела жизнь Клавдии Ковалевой, в этом он не сомневался.
– Я была совершенно уверена, что этим все и закончится, – в
плотной тишине сказала Лидия Петровна Мерцалова, обращаясь к мужу. – Не
нервничай, Леня, я прошу тебя, все разъяснится. Я сейчас же пойду и позвоню….
Но Андрей не желал ничего слушать про министра внутренних дел
и его супругу.
– Если вы хотите звонить нашему начальству, Лидия Петровна,
– сказал он галантно, – то вам придется подождать, пока мы уйдем. До тех пор к
телефону вы не подойдете. Я не предъявляю вам никаких обвинений, я просто хочу
знать, где был Леонид Андреевич в ту ночь. Я знаю, что он поехал искать Сергея
и что вы, Лидия Петровна, несколько раз звонили своему младшему сыну и очень
волновались потому, что его не было дома. Где был ваш муж? И где был ваш сын?
