Сергей быстро затолкал посуду в посудомоечную машину,
потрепал Ники и улегся на свой суперматрас, купленный неделю назад за бешеные
деньги. Он стал плохо спать из-за каких-то придурков, провожавших его в клинику
и обратно, и Ирка купила это изделие, решив сделать ему приятное.
Сегодня, садясь в машину, он посмотрел по сторонам, но не
обнаружил никого из тех, что караулили его Уже недели две.
“Что за номера? – подумал он, раздражаясь. – Что это за
слежка? Ей-богу, еще раз увижу, морду набью!”
Пришла Ирка, плюхнулась рядом, пристроила коротко
остриженную голову ему на живот и запустила руку в его джинсы.
– Ого! – Он дернулся и захохотал. С разгону она сделала ему
больно. – Полегче, дорогая. Я ведь твой старый муж, а вовсе не молодой
любовник!
Они долго катались по матрасу, к размерам и конструкции
которого никак не могли привыкнуть, хохотали, тискались и стаскивали друг с
друга одежду. Потом занимались любовью и отдыхали, сцепившись вялыми пальцами.
Замерзли и грелись под одеялом, улегшись “кучкой”, как это называла Ирка.
Потом заскулил терпеливый Ники.
– Я про него совсем забыл, – застонал Сергей. – Ники,
извини, мой хороший, я про тебя забыл. Ну, пойдем скорей, я тебя выведу…
Делая над собой усилие, он поднялся, надел джинсы и первый
попавшийся под руку свитер. Ники крутился под ногами, пихался и повизгивал.
Носки искать было лень, и он сунул в кроссовки голые ноги.
– Зонт возьми! – крикнула из ванной Ирка. Шум воды заглушал
ее голос. – И не ходи далеко, поздно уже!
– Ладно, – сказал Сергей и следом за обрадованной собакой
сбежал по лестнице.
– Добрый вечер, Сергей Леонидович! – сказала ему Вера
Игнатьевна, сторожиха, или, как принято было теперь говорить, консьержка. –
Что-то вы как поздно сегодня!
– Мы про него забыли, – улыбнулся Сергей, открывая тяжелую
холодную дверь на улицу. – Да я на пять минут.
Собак выгуливали в скверике напротив, и Сергей потопал туда
за Ники, привычно устремившимся через дорогу. Дождь перестал, но было сыро,
ветрено и неуютно, и хотелось скорее домой, в постель, под теплый Иркин бок.
– Ты как там? – спросил Сергей у Ники, пушистый хвост
которого торчал из чахлых кустов. – Пописал или нет еще?
Ники что-то вынюхивал в кустах, шелестел листьями. Сергей
посмотрел на небо. В рваных дырявых облаках время от времени открывалась темная
холодная бездна. Голые ноги в кроссовках начинали подмерзать.
Внезапно странным отчаянным голосом взвизгнул Ники.
Сергей вздрогнул и поискал его глазами. Собаки нигде не
было.
– Ники! – позвал Сергей. – Ники, ты что?!
Ни о чем не думая и ломая мокрые ветки, он бросился в кусты,
где только что светилась белая кисточка.
– Ники, где ты? Да где же ты, чертова собака?!
Он споткнулся обо что-то, чуть не упал и выругался,
поправляя сваливающуюся кроссовку.
Веревка плотно и безнадежно захлестнула его горло.
Еще секунду он ничего не понимал.
А потом стал сопротивляться, бешено, безумно, но тот, кто
душил его, был сильнее, да и эту драгоценную секунду, единственный шанс на
спасение, он потерял.
Свет стремительно темнел в глазах, и горлу было очень
больно, и напоследок он подумал – как же они теперь, без него? Особенно
маленький, Ваня.
И Ирка будет горевать.
Больше всего на свете он не любил расстраивать жену.
Дело сделано.
Все спокойно и тихо.
Правда, сказать он ничего не успел, потому что эта скотина
доставила ему больше хлопот, чем он думал. Даже руку ободрал, хирург, гуманный
и милосердный врач, каждый день кромсающий живые человеческие тела. Мерзавец.
Он еще раз удостоверился, что человек у его ног мертв.
Он порвал ему горло, пока тот извивался и корчился, надеясь
спастись. А теперь лежал, уткнувшись оскаленным ртом с высунутым языком в
шерсть своей мертвой собаки, как будто собирался ее укусить.
Туда тебе и дорога. Счастливого пути.
Он брезгливо бросил шнур на труп, перешагнул через него и
неторопливо направился к выходу из замусоренного и загаженного собаками сквера,
оставив Сергея Мерцалова остывать под вновь начавшимся дождем.
* * *
Андрей считал секунды.
Раз, два, три, четыре…
Двое вышли из машины и направились к бетонному парапету
набережной. Один из них оглянулся через плечо. Глаза обежали пустынную, залитую
дождем реку, тротуар в мелких пузырящихся лужах, желтый забор какой-то конторы
напротив. Двое остались в машине.
…восемь, девять, десять…
Рядом шевельнулся Игорь Полевой, хладнокровный и надежный,
как скала. И опять замер. Димка Мамаев держался из последних сил, возбуждение
захлестывало его, переливаясь через край. Он хотел активных и решительных
действий, после которых все враги окажутся поверженными, а сверкающий Димкин
ботфорт будет попирать спину трусливого противника, распластавшегося на земле.
Не будет никакого кино, мальчик. И НТВ не покажет нас в
программе “Криминальный дневник”. Если мы не облажаемся, все пройдет без шума и
пыли. И даже без стрельбы, в которой для тебя основной смысл оперативной
работы. Пока.
…двенадцать, тринадцать, четырнадцать…
А вот и вторая машина. Гости прибывают точно по расписанию.
В этой машине их всего двое. Оба выходят. Один закуривает, закрывая от дождя
сигарету ладонями. Ладони сложены ковшиком. Тот же внимательный и короткий
взгляд по сторонам.
Все спокойно.
В холодном влажном воздухе сытный кондитерский дух. Дальше
по набережной – “Красный Октябрь”. Сладкий конфетный запах вязнет в носу, от
него невыносимо хочется курить. И есть.
…двадцать. Один, два, три…
Ребята за желтым забором подобрались и натянули маски. Андрей
не мог этого видеть, но точно знал, что это так.
Может, бизнесмен Муров и не стоит их усилий, и даже скорее
всего не стоит, но убийцу его они сейчас возьмут.
Четверо у парапета разговаривают спокойно. Смеются.
Ну, бог в помощь…
Двигатель ревет, и машина сразу выскакивает на тротуар, с
визгом приседая перед растерянной четверкой. Двери распахнуты, и Андрей уже
снаружи. Слева от него Полевой. Только Димка где-то застрял.
– Стоять! Руки на голову!!
