– Какой красивый букет, – восхитилась она. –
Положите его в воду, – приказала она подскочившему официанту.
– Добрый вечер, – Дронго поцеловал ей руку.
После взаимных приветствий они уселись за столик. Со стороны
могло показаться, что здесь ужинают двое старых друзей, давно и хорошо знавших
друг друга. Юна сама заказывала закуски и вино. Когда дело дошло до основных
блюд, она спросила, что больше любит ее гость.
– Давайте ягненка, – предложил Дронго.
– Отлично, – обрадовалась она. – Значит, будем
есть ягненка, – сказала она официанту, – но только после того, как вы
принесете нам все, что я вам заказала.
– Не боитесь испортить фигуру? – спросил Дронго. –
Я думал, что вы не ужинаете после восьми.
– Только после восьми и ужинаю, – сообщила Юна, –
а потом сгоняю вес в фитнес-центрах, занимаясь до изнеможения. А вы как сохраняете
свою фигуру? Насколько я помню, вы старше меня на несколько лет.
– Я давно не слежу за своей фигурой, – признался
Дронго, – просто стараюсь не переедать, занимаюсь по утрам зарядкой; когда
бываю в Европе, стараюсь много ходить. Вот и весь рецепт.
– И никаких диет, никаких лекарств? – уточнила она.
– До этого еще далеко.
– Тогда я вам завидую. Чтобы влезть в мои прежние платья,
мне иногда приходится неделями голодать. Изнурительные и глупые диеты, но
красота требует жертв. Мне нравится, когда на меня оборачиваются и смотрят
мужчины, – сообщила Юна. – Можете мне не поверить, но когда я
повляюсь со своим двадцатисемилетним сыном, все считают, что я его девушка. Его
супруга, по-моему, даже ревнует. Если учесть, что в двадцать пять она весит больше
меня, то эта корова могла бы немного следить за своим весом.
– Чем занимается ваш сын? Вы сказали, что он офицер?
– Да. Работает в федеральной службе охраны. Уже получил
капитана. Надеюсь, что к сорока будет генералом. То, что не получилось у его
мамы.
– А у его папы?
– Тот вообще был идиотом. Мы даже не регистрировали наш
брак. Я была студенткой, а он был нашим молодым преподавателем. Целый год жили
вместе, пока я не поняла, что он напыщенное ничтожество. Пришлось срочно от
него сбегать. Первые пять лет мой сын жил с моими родителями, очень удивляясь,
когда я появлялась дома. Потом меня взяли на работу в ФСБ, тогда набирали
молодые кадры, а я как раз подходила по всем статьям, у меня папа военный,
офицер-пограничник. И меня взяли на работу. А потом вы меня так блистательно
разоблачили, и я решила уйти, чтобы другой мужчина уже не пробовал снова меня
одеть. Должна сказать, что раздевали вы гораздо более профессионально.
– Это был мой первый опыт одевания. Боюсь, что и
последний, – пробормотал Дронго.
Официант расставил на столе закуски. Принес бутылку вина,
открыл ее и налил немного в бокал для дамы. Очевидно, она уже приучила
официантов этого ресторана к тому, что сама пробовала вино, выбирая нужную
бутылку.
– Подходит, – кивнула Юна, и официант разлил вино в два
пузатых бокала.
– За нас, – произнесла она, и бокалы едва слышно
дотронулись друг до друга.
– И других пап у вашего сына не было? – спросил Дронго.
– Посмотрите на меня, – предложила она, – вы
действительно считаете, что после двадцати лет меня раздевали только вы?
Неужели я так плохо выгляжу.
– Не напрашивайтесь на комплимент. Я уже говорил, что вы
выглядите просто замечательно. Но вы не ответили на мой вопрос.
– Конечно, были. Только не все могут быть «папами», как вы
удачно выразились. Двое казались мне подходящими отцами, и я соглашалась
выходить за них замуж. Один был генералом налоговой службы. Такой солидный
кретин, которого интересовало лишь собственное здоровье и запах его усов. Его я
выдержала только полтора года. Хотя именно он привил мне интерес к финансовым
вопросам. Вы знаете, он слишком рано получил генерала. Уже в тридцать восемь
лет. И искренне считал, что мир вертится вокруг него. Я была его второй женой.
Сейчас у него уже четвертая. С каждым разом они становятся все моложе и моложе.
Ему уже за пятьдесят, а ей только двадцать шесть. Если он не остановится, то
следующая будет годиться ему по возрасту во внучки.
Дронго улыбнулся.
– Потом был второй муж, – продолжала она, – этот
был уже из больших чиновников. Почти олигарх, как сейчас говорят. Умный,
хитрый, изворотливый. Еще какой изворотливый. Очень богатый. Он изменял мне с
кем только мог. Со своей секретаршей, с нашей домработницей, с моими подругами.
В общем, он был помешан на сексе. Меня это даже забавляло. В конце концов глупо
требовать от мужчины верности, когда он богат и знаменит. Если у него есть
возможности, то он ими будет пользоваться, даже если вы посадите его в золотую
клетку. Но вдобавок ко всему он начал пить. И к сорока пяти годам полностью
исчерпал, как бы сказать, «свой потенциал». Теперь он мог выполнять супружеские
обязанности только после приема соответствующих таблеток. Это было уже просто
невыносимо. К тому же от них у него болела голова, и он начал принимать их
только тогда, когда уходил на свидание с другими. Дома он считал не
обязательным поддерживать себя в такой форме. Но мы разошлись с ним по-доброму,
он оставил мне квартиру и дачу.
– И больше претендентов не было?
– Сколько угодно. Но мне было уже под сорок. И я
стремительно делала карьеру. В таком возрасте трудно найти себе подходящего
мужика, которого будешь еще и уважать. Разве что какого-нибудь старого пердуна,
которому нужна сиделка, а не молодая жена. Поэтому я решила больше не
рисковать. Друзья у меня были. Между прочим, последнему было двадцать восемь, и
он только на год старше моего сына. Как видите, я все еще пользуюсь успехом у
молодых мужчин.
– Не сомневаюсь, что не только у молодых, – сказал
Дронго, поднимая бокал, – за ваше здоровье.
– Спасибо, – она сделала несколько глотков. –
Хорошее вино, – произнесла она с явным одобрением.
– Вы умеете выбирать.
– Я часто здесь обедаю. Недалеко отсюда моя квартира.
Хороший ресторан и вкусная еда – это счастье, которого у нас не было в
молодости.
Дронго улыбнулся.
– Хотите, расскажу вам невероятный факт? Однажды я приехал в
Москву и прошел всю Тверскую из конца в конец, чтобы где-то поужинать. Но не
смог найти места. Правда, тогда эта улица носила имя Горького. И это было еще в
прежние времена. Я помню, как стояли люди в многокилометровых очередях, чтобы
попасть в первый «Мак-Дональдс».
– Тогда все было не очень нормально. Гримасы
социализма, – усмехнулась Юна, – сегодняшнее время мне нравится
больше.
– А мне меньше, – признался Дронго, – тогда не было
культа золотого тельца. Да и деньги не считались главным мерилом человеческого
достоинства и совести. А сейчас все иначе. Немного обидно.
